Но в квартире были слышны голоса.
Тонкий голос русалки звенел от слез и прерывался всхлипами.
– Ари, не дури! – потребовал раздраженный мужской голос. – Хорошо, я обещаю, никакой милиции. Но ты должна поехать с нами!
Я протянула руку и нажала кнопку звонка. Учитывая открытую дверь, чувствовала я себя при этом странно.
– Что вам нужно? – неприветливо осведомился возникший на пороге тип. Выглядел он настоящим богатырем, не хватало только доспеха и меча.
– Я по поводу залития, – сообщила я, переминаясь с ноги на ногу, и, собравшись с духом, призналась тихо: – Это я… ну, настояла, чтобы вызвали родителей Аридэль!
– Понятно, – кивнул тип, чуть смягчившись, и посторонился: – Проходите!
– Спасибо, – замялась я. – Можно, я тут постою?
– Как хотите, – согласился он и, обернувшись, крикнул: – Дядька Синемор!
– Что? – коротко спросил пожилой импозантный мужчина, выглянув в коридор.
– Это та… ну, которая нас позвала. Заходить не хочет.
– А! – Пожилой чуть улыбнулся и протянул мне руку. – Спасибо вам! Мы совсем потеряли надежду вернуть Ари!
– С ней все в порядке? – осторожно спросила я, пожимая его ладонь. – Как… она?
– Ничего! – отмахнулся он, помрачнев. – Дурит, но это у наших в таком возрасте часто бывает. Да еще единственная девочка в семье. Пройдет!
Я покачала головой. Что ж, надеюсь, Аридэль и правда скоро повзрослеет.
– Да, – спохватился пожилой, – я ведь забыл. Подождите!
И, кивнув богатырю, ушел в глубь квартиры. Вернулся, протянул мне конверт, паспорт и свидетельство о рождении.
– Вы же просили документы, – объяснил он с иронией.
Я чуть покраснела, но оправдываться не стала. Мало ли, кто мог назваться родней Аридэль!
Но нет – стоящий передо мной пожилой мужчина по документам значился отцом юной русалки, и я вздохнула с облегчением.
В конверте же обнаружились деньги, и я подняла на мужчину удивленный взгляд.
– Это тот тип оставил, – ответил он на мой немой вопрос. – Он не захотел нас дожидаться. Запер Ари и позвонил нам. А она же даже полного имени его не знает! И ревет, просит его не трогать…
Он поморщился и махнул рукой.
– Но тут слишком много, – растерялась я.
Где-то в глубине квартиры зарыдала Аридэль.
– Можете взять себе, – отмахнулся мужчина, нервно оглянувшись через плечо. – Или внести в фонд дома. В общем, делайте что хотите. Спасибо еще раз. И извините!
Он стиснул зубы и отправился успокаивать дочь…
А теперь наконец домой!
– Госпожа Гадрка! – позвала я с порога. – Можно с вами поговорить?
– Заходи! – крикнула она с кухни.
Судя по пыхтящему на плите тазу и множеству пока еще пустых банок, госпожа Гадрка как раз занималась какими-то закатками.
– Возьмите! – Я вручила госпоже Гадрке густо почерканный листок и конверт. И, предупреждая вопросы, объяснила: – Там остались те, кто должен получить компенсацию. Деньги в конверте. Там с избытком, остальное должно пойти в фонд дома.
Денег от того мерзкого типа мне не нужно!
– А остальные?! – вытерев руки о засаленный фартук, она осторожно взяла листок.
– А остальные, – нужно стараться говорить спокойно, не кипятясь и не повышая голос, – могут идти в суд, если считают себя обиженными. Но это уже без меня. И пусть учтут, что правовые услуги стоят дорого… а экспертизы еще дороже. И еще судебный сбор!
Я-то занималась этим всем на чистом энтузиазме, потому что было неловко отказать, а вот у постороннего юриста причин работать задаром не будет.
И ладно бы они все действительно пострадали!
– Но… – пробормотала моя квартирная хозяйка, держа бумажку на вытянутой руке. – А… насчет обор-р-ротня что?
