Стоп, какого аббатства? Откуда у меня это в голове? Нет у нас в Королевстве таких аббатств!.. Почему я вдруг про это подумала?
Неважно. Она вбирает в себя магию и вместе с этим – вбирает в себя те самые цепи, что сдерживают Нетопыря.
«Это сделали люди», – услыхала она великого Медведя.
«Это сделали люди», – звонко воскликнула Жар-Птица.
Шаг, другой, третий. Цепи туго натянулись, дрожат, вибрируют. Вибрирует под ногами и остров. Ветер мечется над берегом, чайки панически орут, а в прибое тяжко плещутся кракены. Словно и впрямь конец мира наступает…
Однако она идёт. Поднимается по склону, туда, где зияет чёрная дыра пробитого ею тоннеля.
«Рви же! Почему не рвёшь?» – надрывается Нетопырь.
Не так быстро! Я же не настоящая волшебница, я только учусь!
Всеслав и Таньша семенят рядом. И лорд Спенсер, и госпожа Старшая, не перестающая причитать: «Да что ж ты делаешь, проклятущая», – но отчего-то Молли совсем не кажется, что наставница сердится на неё по-настоящему.
И Ярина, и Сэмми, которого она держит за руку.
Пусть, вдруг улыбается про себя Молли. Пусть мир рушится вокруг, и я одна против великой силы. Но у меня есть мой Медведь. Не Зверь Земли, а просто мой Медведь. Вот мой, и всё тут. И мне ничего не страшно!
«Рви цепи! – забеспокоился вдруг Нетопырь. – Иначе отсюда никто не уйдёт живым!»
Не уйдёт, не уйдёт.
Рви, я сказал!
Не торопись! Небось не ниточка гнилая, голыми руками не сделаешь!
Ближе и ближе чёрный зев. Оплавленный камень выплеснулся из рукотворной пещеры, растёкся вокруг.
Мне бы что тяжёлое сейчас… наковальню… цепь твою положить как бы, да камнем сверху…
«Примитив какой, – возмутился Нетопырь. – Тупые людишки! Не могут отрешиться от обыденности! Не умеют мыслить абстрактно! И кого только приходится использовать!..»
Цепи дрожали, больно врезаясь, как казалось Молли, в самую её душу.
Она не сотворила бы сейчас никакого заклятия, магия втянулась в неё, сжалась, стиснулась в тугой комок, словно камень…
Словно камень?!
Словно камень.
Ну, готовься, задыхаясь, прошептала она. Ещё немного, ещё чуть-чуть…
«А зачем тебе эта дыра? – забеспокоился вдруг Нетопырь. – Что, никак «наковальни» найти не можешь? Не нужна она тебе! Отрешись! Воспари! Иными глазами смотри…»
«У меня иных нету, – оборвала его Молли. – Какие уж есть, теми и смотрю».
Всё, пришли. Зияет тьма в жадно распахнутом рту земли.
Цепи Нетопыря натянулись совсем туго, вот-вот зазвенят, подобно струнам.
Замерли все одиннадцать остальных Зверей.
И ветер перестал дуть, и прибой застыл.
Цепи вплавлялись в туго свёрнутую магию Молли, раскалялись – или, вернее, ей самой так только казалось. Она словно чертила сложный чертёж какой-то машины, той самой лебёдки, да-да, лебёдки, паровой, большой мощности, какая и гору сдвинет, если понадобится.
Нетопырь замер тоже. Тоньше становятся цепи, словно и впрямь звенья их вплавляются в магию девочки, а «пустота» служит ледяным холодом, как при закалке металла.
Разогреть, охладить, снова разогреть…
Звенья слабеют.
Но и погружаются всё глубже и глубже в ту раскалённую глыбу, какой сделалась магия самой Молли.
Всё, Нетопырь. Где моя корона?
Он не ответил. Его полнила злая радость, предвкушение мести; ничему большему места там не оставалось.
«Готово, – сказала Молли. – Так где моя корона?»
Всё бу-у-у…
Слова утонули в безумном вое. Потому что мисс Моллинэр Эвергрин Блэкуотер, несостоявшаяся королева и владычица мира,
