– Говорила, – мрачно согласилась сестра. – Ну, матушка Анея знает, как их упромыслить.
Див лежал, не трепыхаясь.
– И что же теперь с ним делать? – Медведь глядел на угодившую в плен к чужакам нечисть с известной жалостью.
– Ничего, – пожала плечами сестра. – Отпустим. Весть он уже передал. Те, кто его запугал, – услышали, что хотели. А больше ничего не сможет. Я позабочусь.
Даже дивы против нас, думал Медведь, когда они с сестрой вновь пустились в дорогу. Большой тракт от перевала на Дальград и Мстиславль опять становился кровавой пуповиной войны, колонны Горного Корпуса спускались со склонов Карн Дреда – во множестве.
Оборотни достигли фронта уже под вечер. Ночь – их время; они здесь, чтобы смотреть и слушать, а звериные глаза увидят куда больше во мраке, чем при свете дня.
Рокот тяжёлых машин вползал в чащу, словно ядовитый дым. И судя по тому, что он не прекращался, шли они сплошным потоком, без перерыва. После этого дива другой нечисти, попавшей под власть врага, оборотни уже не встретили, но и одного было вполне достаточно – если лесные создания, испокон веку не друзья, но и не противники, оказались на другой стороне… то тут воистину следовало поработать всем трём сёстрам Вольховнам. Да и остальным, кто наделён силой.
А ведь за Карн Дредом мы нечисть вообще не встречали, думал Всеслав, пробираясь следом за сестрой. Недальний тракт имперцев давал о себе знать угольной гарью, запахом смолы – пролитой крови свежеспиленных деревьев, неумолчным рокотом.
Это было даже не вторжение. Это было нашествие – потому что гул не смолкал, лишь усиливался.
Медведь и Волка скользили бесшумными тенями; впереди над осёдланной Горным Корпусом дорогой виднелось зарево искусственных огней. Армия Королевства не собиралась делать перерыв на ночь, войска всё шли и шли.
Даже если соберутся все князья, даже если придут все воеводы со всеми полками, и с восхода, и с полуночи, и с дальнего заката – как им остановить этакую силищу?
У кого ещё есть такая же власть над огнём, как у Молли Блэкуотер? Не зря ведь именно ей выпало сшивать-сращивать незримую цепь для усмирения подземного пламени. Многие чародеи, ведуны и ведуньи вроде бы должны это уметь – ан не получается, не выходит, не прожечь им стальную броню, или с эхом справиться не могут.
Сама старая Анея Вольховна? Ей ведь тоже в малолетстве выпало замыкать-запирать великую цепь, держащую в узде огонь Чёрной Горы. Она как-то больше по водяной части, но если надо – так огнём угостит, что не обрадуешься.
Всеслав не сомневался, что, выйди старшая из сестёр Вольховен на бранное поле, имперцам придётся солоно. Но кто, кроме неё самой, на такое способен? Вроде немало и ведунов, кому огонь подвластен; но они с ним обращаются, словно мастер кузнечный с пламенем горна – направить куда надо, что нужно – раскалить, а то и расплавить. Но неспешно, осторожно, спокойно, как и положено при серьёзной работе.
И ни у кого никогда не получалось ничего похожего на сотворённое мисс Моллинэр Блэкуотер,
Не ровня магия винтовке. Чтоб пальцем прищёлкнул, а всё вокруг уже горит и пылает. Потому и учатся в Русских землях магии долго, основательно, с толком.
А Молли Джоновна – она одна такая.
Вот и приходится остальным чародеям, вроде и в немалом числе, – тучи наводить, дороги размывать, валить вековые кедры поперёк трактов, раздвигать земную плоть так, что прочный путь оборачивается ямой-ловушкой.
И справедливо спросит пехота, что роет траншеи да рвы, возводит земляные редуты на подступах к предгорным городам – а что же вы, чародеи земель наших, что сделали вы, когда враг шёл? Где были? Чего сотворили?
…Везут из северных мест новёхонькие пушки, снаряды к ним, патроны к ружьям. Заработали заводы, огромными трудами воздвигнутые на прежде пустых местах. Встали к печам мастеровые, трудятся машины, иные – на честном слове, но трудятся. Выходят из цехов и винтовки, и орудия – а дай черёд, пойдут и бронеползуны.
Жестокий у нас ныне учитель, жестокий и ошибок не прощающий.
День и ночь горят огни в дальних северных мастерских. Ночь и день напролёт, и вновь ночь, и вновь день крутятся колёса. Знание: усвоенное, позаимствованное, своё собственное – всё вместе – работает. Со скрипом, далеко не всегда гладко, но работает. Там, где знали лишь пушки-тюфяки да кремнёвые пищали, теперь делают нарезные винтовки и полевые орудия, готовятся
