крепостей давали на это свое согласие. Иначе – забросают со стен стрелами и копьями, камнями и бревнами, а потом выйдут – и добьют уцелевших.
Вот и сейчас, увидев чужаков, славяне заперли ворота и высыпали на выходящие к руслу реки стены, приготовили пучки сулиц и охапки копий с кремниевыми наконечниками, натянули тетивы на луки.
– Приказывай, великий Один! – сухо предложил рыжий вождь.
– Помоги нам, моя возлюбленная Фригг, – повернул голову к супруге бог войны.
– Здесь и без того глубоко, – ответила русалка. – Я справлюсь одна. Не опускайте парусов.
Она хлопнула в ладоши и подступила к борту, облокотившись на него.
С рекой ничего не случилось, корабли на всей скорости продолжали мчаться по самой стремнине. Но когда до крайних камней, окутанных пеной и радужными брызгами, оставались считаные шаги – от устья Сяси внезапно подошла невысокая пологая волна, приподняла воду в русле примерно на сажень, и флотилия, ничуть не задержавшись, благополучно скользнула между крепостями, вскоре осев на тихом и спокойном течении.
– Я же говорил, Ронан! – повеселел Викентий. – Нам незачем воевать со славянами.
К вечеру корабли бога войны так же легко миновали шиверу у Дубровника – просторного острога с низкой стеной из частокола, а в полдень нового дня повернули налево у стен богатого многолюдного Тихвина, избранного для проживания всесильной богиней Кармой.
Путники не тронули города, даже не спустили парусов возле его причалов. Местные стражники тоже лишь проводили гостей взглядами.
Русло новой реки оказалось уже прежнего почти втрое, и караван ладей вытянулся гуськом. Однако водного простора еще хватало, чтобы идти под парусами, не тратя сил на весла или бечеву. Но по пути случился один приток, другой, третий – и река сузилась так, что от бортов до берега впору стало доставать веслом, а поперечная балка мачты то и дело задевала кроны склонившихся к воде берез и плакучих ив.
– Поможешь? – спросил жену великий Один.
Фригг подумала и покачала головой:
– Кто-то не пускает меня на берега, возлюбленный супруг. Если же просто поднять воду, мы застрянем в кронах.
Впервые за все время похода путники остановились на ночлег на суше – а на рассвете, привязав к макушкам мачт длинные бечевы, дружинники двинулись дальше «бечевником»: прибрежной тропой по самому краю берега.
Отныне уже не воины путешествовали на ладьях, а ладьи на них.
Спустя три дня флотилия достигла просторного озера Еглино, с тремя острогами по берегам.
– Повелитель, смотри туда! – вскочив с гребной банки на ноги, вытянул руку к небу Ронан. Путники повернули головы. Откуда- то издалека, к северу от озера, поднимался густой сизый дым, лениво расходясь над кронами леса. – Что это? Кто-то предупреждает врага о нашем появлении?
– Ты знаешь, что там происходит, моя возлюбленная Фригг? – спросил бог войны.
– Знаю, – призналась могучая женщина.
– Так расскажи, сделай милость.
– Славяне жгут волок отсель до Валчины. Закрывают тебе путь к Мологе и Волге.
– Ты сможешь перенести нас через это препятствие?
– Я повелеваю водой, а не сушей, мой возлюбленный супруг, – покачала головой русалка. – Когда мне никто не мешает, я могу поднять воды и перекатиться от озера до озера, от реки до реки, от моря до моря. Но здешние боги восстали против тебя, великий Один, и защитили свои берега прочными заклятиями. Я не в силах одолеть сухопутных богов за пределами воды.
– Жалко… – вздохнул Викентий.
– Что станем делать, повелитель? – Вопрос задал Копытень, но решения бога войны с тревогой ожидали все.
– Обойдемся без колдовства, – пожал плечами великий Один. – Станем пробиваться дальше, как простые смертные: ручками и ножками. И тянуть ладьи на катках. Поворачивайте на север, други мои! Нам надобно аккурат туда, откуда поднимается дым. – И громко, чтобы услышали на всех ладьях, провозгласил: – Вперед!
Это лето стало для Смоленска самым лучшим за многие десятилетия, если не за века. С помощью скифских лошадей горожанам удалось вспахать в несколько раз больше земли, нежели в обычные годы и сделать непривычно много грядок. И сверх того – привезти вчетверо больше дров.
