Разумеется, каждая лошадь была заметно слабее лося. Но этот недостаток имел значение только тогда, когда требовалось приволочить из чащи очень тяжелое и толстое бревно. Во всех прочих случаях – достаточно было нагружать на спину животного меньше тяжести. Меньше хвороста, меньше жердей, меньше камышей, меньше корзин… Большинство грузов, что возили работники славного народа, с легкостью делились на несколько частей.
При этом лошади меньше ели и потому тратили меньше времени на выпас.
Солнечная весна, позволившая росткам быстро набрать силу, затем десяток дождливых дней в середине лета, и снова солнце, наливающее соками плоды и корни растений. Капуста, репа, свекла, огурцы уродились втрое крупнее, чем привыкли смоляне, сады ломились от яблок, вишни и сливы, луга колосились густой зеленью. И все благодаря тому, что в городе поселились сразу двое богов – сильных, молодых и заботливых. Они не уставали, они не отвлекались на посторонние развлечения, они внимали просьбам смертных. Кто-то из двоих всегда находился в Смоленске. Когда великий Орей охотился со своими воинами в окрестных лесах – великая Ящера заботилась о погоде, следила за порядком и защищала селение от сглазов и проклятий. Когда дочь прародительницы скифов навещала мать – город оберегал сын Макоши.
В этом году в Смоленске случился небывалый урожай всего, что только растет на окрестных землях, в этом году в чащобах не сгинул ни один смолянин – ни от когтей дикого зверья, ни в ловушках лесовиков. Город готовился к зиме с полными складами и амбарами, с переполненными поленницами и сытыми людьми. Все это, вместе взятое, позволило смертным не особенно вспоминать великого Световида, статуя которого бережно хранилась в его собственной, ныне никем не посещаемой мастерской. Ведь старик, при всей своей мудрости и мощи, делал для города куда меньше молодых правителей.
Горожане больше не шарахались от скифов и не пытались выразить степнякам свое презрение. Теперь скифы нередко выпивали вместе со славянами после работы – раз уж работали тоже вместе, вместе уходили в ночное пасти скот, вместе возносили требы великим Орею и Ящере – ибо супруги стали общими богами для всех. Больше того – местные девушки начали встречаться с завоевателями! Совместная распашка земли, поездки за камышами, сеном, грибами хорошо способствовали знакомствам. Лошади везли в город накошенную траву и заготовки для циновок, а рядом шли, болтая, славянки и скифы.
Такие работы не могли не закончиться более тесным общением.
Аккурат после сбора урожая с низовья Днепра наконец-то поднялись на прочной бечеве три тяжелых струга. В них находились три крупных бронзовых котла на ножках – подарок Смоленску от змееногой богини; полсотни маленьких котелков размером чуть больше головы и несколько мешков медной чешуи, каждая размером с ладонь.
Еще неделя ушла на то, чтобы нашить эту чешую на кожаные куртки пятидесяти скифов, на плечи, на грудь и животы. На большее брони не хватило. Однако полусотни воинов, способных идти в первых рядах строя без страха перед новым славянским оружием, вполне хватало для удара возмездия. Тем паче что с каждой стычкой сварожичи выставляли все меньше и меньше ратников.
Еще через день великая Ящера взошла на борт лучшего струга – расписного, выстеленного коврами, украшенного мехами и бунчуками, с пологом из кошмы на корме. Два других корабля горожане нагрузили припасами: вяленой и соленой рыбой, сушеной мясной крупкой, яблоками и репой, медом и запасными щитами, пучками стрел, копьями с новенькими наконечниками из острого, но хрупкого кремня.
И вот диво – за бечеву, которая должна была тянуть струги вверх по Вязьме, взялись не только скифы, но и славяне. Два десятка молодых смолян добровольно выразили желание помочь своему щедрому богу в его походе – в поисках приключений, в желании добыть славу, и в знак преданности великому Орею и его супруге.
Но первыми по тропе вдоль реки выступили уже побывавшие в походах скифы – в войлочных панцирях, замшевых штанах и сапогах, с широкими поясами, увешанными оружием, со щитами за спинами и копьями в руке.
Когда передовой дозор скрылся в кустарнике, Орей оглянулся на струг со своей обожаемой женой и решительно махнул рукой:
– Вперед, мои верные дети! На этот раз мы не отступим. Вперед!
Через густой березняк мелькнула стремительная, как ветер, серая тень, перекувырнулась, и между молодыми деревьями выпрямился обнаженный молодой мужчина с серебряно-янтарным амулетом на груди. Послышался треск ветвей – откуда-то сверху рухнула крупная рысь, притерлась к ноге пришельца с такой силой, что мужчина покачнулся.
– Прости, Чаран, но я не имею с собой ножа, – пожал плечами мужчина. – Если ты хочешь перекинуться, тебе придется бежать к своему.
Рысь недовольно зашипела, заскользила между стволами к реке. Мужчина двинулся следом, остановился у самой воды,
