– Дай хоть дух перевести. – Девушка подошла к борту, подняла с палубы платье и стала одеваться.
Это выглядело немного странно – когда кожаные швы рукавов и полотнища подолов ложатся на женское тело прямо через крылья и сквозь прочнейший доспех. Но боги – они на то и боги, чтобы поражать простых смертных даже в самой житейской обыденности.
Одевшись, Валентина щелкнула пальцами – крылья и чешуя развеялись легкой дымкой – и вытянула руку в сторону дымов:
– Густая зеленая полоса, это еще не берег, это камыши. Примерно на две сотни шагов тянутся, а местами и дальше. За ними галечный пляж, потом зеленое поле, а чуть дальше пальмовая роща. Египетская армия стоит у рощи, тысяч пять воинов, если не больше. Среди них бродит несколько великанов. Наверное, местные боги.
– Пять тысяч мы сомнем с хода! – обрадовался великий Один.
– Не перебивай, Вик! – осадила его валькирия. – Левее вдоль берега начинается протока. С моря ее не видно, самый сток зарос камышами, но дальше она сужается и становится самой обыкновенной рекой шириной со Свирь. И на этой реке нас поджидает самый обыкновенный флот в полсотни камышовых кораблей. И хотя посудины эти выглядят по-клоунски, однако все русло запружено ими напрочь, от берега и до берега.
– Если на каждом хотя бы двадцать бойцов, это еще тысяча, – загнул палец бог войны.
– Загибай три, – посоветовала валькирия. – За протокой на отшибе еще один воинский лагерь. Там тоже разбит сад, финики с бананами, в нем египтяне и прячутся. Сидят тихо, без костров. Видимо, засада. Кстати, они там почти все с бронзовыми мечами. Наверное, крутые ребята. Отборные кошкодавы.
– А щиты?
– Щиты плетеные, – ответила Валентина. – Однако обтянуты кожей.
– Плевать, – отмахнулся Викентий и кивнул на круглые славянские щиты, висящие вдоль борта. – Деревянный щит стрела не пробьет, а плетенку с кожей запросто. Что еще?
– Тебе мало?
– Требушетов, рожнов, завалов нет?
– Что такое «требушет»?
– Это такая хреновина, типа больших качелей. На одну сторону вешается корзина с грузом, на другую крепится праща с булыжником. Корзина отпускается, булыжник улетает на несколько сотен метров.
– Нет, никакой лишней галиматьи, – отрицательно мотнула головой девушка.
– Наверное, еще не придумали, – решил Викентий. – Значит, пять тысяч на этом берегу, три под бананами и одна или две на кораблях. Должно быть, египтяне надеются, что мы попытаемся обойти их за протокой через банановый сад, напоремся на засаду, увязнем в бою, а они быстро переправятся, ударят нам в спину и отрежут пути отхода. Полсотни кораблей, это несколько готовых мостов. Очень красивая ловушка, уважаю.
– А как поступим мы?
– Именно так мы и сделаем, – кивнул бог войны. – Но с несколькими мелкими дополнениями.
– Их восемь тысяч против наших пяти! – не выдержав, напомнил рыжий Ронан. – А может статься, и все девять. Да еще боги!
– С нами валькирия, дружище, – напомнил великий Один. – А это, считай, еще пять тысяч копий. И с нами моя возлюбленная Фригг. Это еще тысяч пять. И с вами есть я! Так что на египтян я бы не поставил и поеденной молью беличьей шкурки. Хочешь, поспорим? Твоя дубинка против моей ладьи!
Рыжий воин вытянул из поясной петли черную как смола дубинку, увенчанную любовно вырезанной головой негритенка, и почтительно протянул богу войны:
– Прими ее в дар, великий Один, и принеси нам победу.
– Только не сейчас, друг мой, – отказался от подношения воевода. – Она еще пригодится тебе в завтрашней битве. И еще мне очень важно, чтобы это сражение начала русалка со своим непобедимым войском. Ты сделаешь это, моя возлюбленная Фригг?
– Как пожелаешь, мой возлюбленный супруг, – кивнула могучая женщина, выступила вперед и простерла руки над водой. Волны сразу притихли и над ними закурился слабый белесый парок.
Валентина же отошла к гребным банкам, присела возле Волоха, уложенного головой к борту. У мальчишки имелся кровоподтек слева на животе, на бедре и длинная, глубокая рана справа на груди. Девушка прикинула, что у ребер в этом месте шансов нет, три или четыре наверняка сломаны.
