Армия валькирии, властительницы Валгаллы, после долгого ожидания в мире мертвых снова вступала в битву, бок о бок вместе со своими еще живыми товарищами.
Пробуждение египетских корабельщиков оказалось не самым радостным – под ливнем стрел, в виду громадных стремительных кораблей. Но нужно отдать им должное – воины не поддались панике, не дрогнули, тут же раскрыв колчаны и расхватав луки, стали стрелять в ответ.
Вот только стрелы защитников Нила были нацелены в воинов на высоких кораблях – и потому тяжело шелестящим облаком бесполезно пролетали над невидимыми из-за морока низкими стругами.
– Во славу Одина!!! – Шнеки, быстро сбросив паруса, остановились перед затором из камышовых лодок, вниз посыпались разъяренные северяне, взмахивая топориками и дубинками, уворачиваясь от копий и палиц. Кровавая битва медленно катилась с лодки на лодку, оставляя на палубах и бортах кровавые потеки, мертвые тела, стонущих раненых. Погибшие падали с обеих сторон, и потому египтяне не сразу понимали, что точный удар в голову или грудь пришельца почти не отдается тугим сопротивлением живой плоти. А когда понимали – их уже находила острая славянская стрела.
И только с берега, все еще оберегаемого от морока защитными наговорами, проснувшиеся воины с удивлением наблюдали, как их товарищи на реке отчаянно колют и рубят воздух, в то время как их с низкобортных дощатых лодок методично расстреливают вражеские лучники.
Из просторного расписного шатра стремительно выскочила огромная, почти в два человеческих роста, женщина в юбке из длинных широких пластинок, каждую из которых покрывала затейливая роспись, а верх одежды до самой груди составлял плотно разукрашенный иероглифами и обережными знаками кожаный панцирь. Впрочем, от простых смертных сильная и гибкая богиня отличалась не столько ростом и одеждой, сколько львиной головой, львиными лапами вместо ступней и длинным хвостом с кисточкой, что стремительно хлестал ее по бокам.
Кровь в жилах валькирии вскипела от предчувствия близкой смерти – и она воспарила, раскрываясь над полем битвы бесплотной тенью. А египетская богиня вскинула лук, натянула – и стрела с острым обсидиановым наконечником и золоченым оперением мелькнула над водой, пронзив насквозь сразу двух славянских воинов. Вторая стрела пригвоздила к борту гребца, третья прошила одного лучника и глубоко засела в другом.
– Вставайте! – опустившись вниз, подняла двух павших бойцов валькирия. – Хватит отлеживаться, вы нужны в битве!
Остальные дети воды ее покровительство так и не признали, и их души богине смерти остались неподвластны.
Женщина-львица снова наложила стрелу, но внезапно отлетела в сторону и распласталась на траве. Вскочила – однако удар молота в грудь опрокинул ее снова.
Воительница зарычала, схватилась за оружие. Гулко пропела тетива – и великий Один едва успел присесть, увернувшись от пущенной точно в грудь стрелы.
– Вот зар-раза! – выдохнул он. – Похоже, пришлепнуть Сехмет не так просто!
Великий Один поднял руку, поймал вернувшийся боевой молот, сцапал с борта ближний из щитов, закрылся – и стрела с золотым оперением, пробив древесину, вонзилась ему глубоко в плечо. Бог войны зарычал от ярости, выпрямился во весь рост, оскалился и выдернул стрелу из плеча. Резко качнулся в сторону, уворачиваясь от нового выстрела, снова замер.
Могучая Сехмет натянула лук… Но, видимо, в последний миг сообразила, что пока она тратит время на бога людей с моря – сами люди моря безнаказанно истребляют ее воинов на реке, резко повернулась, отпустила тетиву, и стрела богини-львицы сразила еще двух лучников на стругах. Великанша тут же припала на колено, коротко повернув морду к прибою. Молот промчался мимо, устроив месиво в толпе смертных, собравшихся за хозяйкой.
– Вперед, вперед! – махнул рукой великий Один, и весь славянский флот разом выгнул паруса под порывом свежего ветра.
Этот маневр отнял у могучей Сехмет еще несколько мгновений – она пыталась понять, что именно затеяли враги? Потом махнула рукой и снова вскинула лук. Выстрел – двое убитых славян. Выстрел – еще один. Выстрел – опять двое.
– Не отвечать! Не отвлекаться! – Ковыльник после каждого такого попадания вздрагивал, словно обсидиановый наконечник вонзался в него самого, однако он был воином и выполнял приказ, не отвлекаясь ни на что, способное помешать главной цели.
Стрелы богини-львицы выбивали единицы лучников из сотен славян. Стрелы детей воды убивали и ранили многие десятки все еще воюющих с призраками корабельщиков. Число защитников реки таяло с каждым мгновением – и вскоре курчавый воевода запалил от спрятанной в горшок масляной лампы хорошо пропитанный бараньим жиром факел, швырнул вперед. Затем второй, третий, пятый…
Несколько факелов упали неудачно, но для большинства камышовые лодки оказались лакомой добычей, и очень быстро
