– Понятное дело, мне их подобрали и доставили, – смеется и Фредерик – похоже, он сегодня в хорошем расположении духа. – Но я зачаровывал. Сам.
И он аккуратно начинает цеплять их к моему браслету. Подвесок много – с десяток, кажется.
– Одиннадцать, – гордо произносит император. – Портал, защита – в нескольких вариантах. Кроме того, я вас закрыл от чужого воздействия и ментальных атак. В общем, тут много чего есть.
– Следилку поставили? – проворчала я.
– Следить, где вы находитесь? Есть такое. Но активируется только по необходимости. Надеюсь, этой необходимости никогда не будет.
В кабинет заглянул секретарь.
– Он выехал! – доложил Карл с видом заправского заговорщика.
– Так, – среагировал император. – Надо поторопиться.
Он прицепил последнюю подвеску, на мгновение замер над браслетом – тот полыхнул алым.
– Готово.
– Где плащ? – спросил император.
Милфорд растерянно развел руками.
– Зима ведь! – вроде начал сердиться Фредерик. Потом махнул рукой и с извиняющимся видом произнес, обращаясь ко мне: – Так будет даже романтичнее. Если что – Ирвин вылечит.
– Ну-ну… Чистого рома нальете, без молока, – проворчала я, вспоминая, как меня лечили в государственной тюрьме. – Фредерик, простите. Но… Что вообще происходит?!
Снова марево передо мной.
– Прошу вас, – произносит император.
Он вежлив, но мне почему-то кажется: начни я упираться – он просто меня впихнет в портал.
– Да, – император мне что-то сует в руки. – Отдайте ему.
Я злобно всех оглядываю – и делаю шаг.
Глава 12
Холодно-то как! И трясет. И…
– Я предполагал нечто подобное, – раздается рядом насмешливый голос Ричарда, и меня закутывают во что-то мягкое и очень- очень теплое. – Даже захватил вам плащ.
– Спасибо, – клацаю зубами.
– Вы замерзли? – голос у него становится хриплым, а под плащом оказываются его горячие руки.
Я замираю, прижимаясь к нему. Чувствую, как его руки пробежались по моей спине, вернулись на плечи, погладили шею. Обнимаю его в ответ. Нахожу его губы. И снова поражаюсь тому, что мир становится правильным, из груди уходит пустота. Ричард, должно быть, чувствует то же самое. Мы чередуем в поцелуе то тягучую, умопомрачительную нежность, то сжигающую, безудержную страсть.
В какой-то момент я понимаю, что он отстраняется от меня. С протестующим стоном тянусь к нему.
– Тише, любимая… – шепчет Ричард мне на ухо, потом чуть прикусывает его. – Нет, надо успокоиться… Если мы вывалимся из кареты растрепанные, отец, конечно, порадуется, а до остальных мне нет дела. Но вы будете смущаться.
– Да что вообще происходит? – пытаюсь я унять бешеный галоп сердца. – И… держите, это явно ваше.
Я поняла, что Фредерик передал мне родовое кольцо Тигвердов, которое носил Ричард. На кольце был драгоценными камнями выложен черный грифон с распростертыми крыльями. И – как показатель того, что представитель семейства незаконнорожденный, мифический лев с орлиными крыльями был перечеркнут алой полосой.
– Мда, – кивнул Ричард, надевая кольцо на палец. – Его величество прав. Явись я без кольца – пойдут слухи о том, что я или взбунтовался, или меня изгнали из рода. А вот то, что вы без перстня – это плохо.
– Ничем не могу помочь. Не надену все равно, – прошипела я. – И вообще, что происходит?
– Вы знаете, в непростом общении между империей Тигвердов и Османским ханством есть такая дата – называется день мира, – спокойно стал рассказывать Ричард. – Отмечается зимой, пятого февраля. Обычно в эти числа подписывали мирные договоры.
– То есть с весны, как только просохнут дороги, воевали. Летом воевали и осенью. Как только становилось холодно, садились за стол переговоров. К пятому февраля как раз договаривались и подписывали?
– Вы умница, миледи. Именно так обычно и происходило. Поэтому вот уже много-много лет наши страны отмечают день мира.
