– …Без оглядки.
На этот раз дверь не выдержала, и Олесю вместе с ней с грохотом вынесло наружу.
Заплакал Гена.
«Все хорошо, родной, – подумала она, не без труда поднимаясь на ноги. – Все хорошо. Но главное впереди».
Подхватив сына, Олеся заспешила на улицу. Как была полуголой, в одной лишь разорванной рубашке.
Она найдет. Обязательно найдет Женю.
Сознание возвращалось медленно и мучительно, оно словно до последней секунды ставило под сомнение целесообразность своего воссоединения с телом Савы.
Глаз мужчины открылся и тут же зажмурился от резанувшего яркого света.
– Просыпайся, дурачок, – услышал он над собой голос Дикого.
«Где я?»
Сава вновь приподнял веко.
– Давай, давай, – приободрил его егерь.
На макушку Савы шлепнулось нечто холодное и липкое. Егерь с удовлетворением причмокнул, принявшись размазывать отвратительную слизь по его волосам.
– Тебя хорошо бы побрить, парень, – произнес он с сожалением. – Но я слишком устал сегодня. Тем более ты сам советовал мне сделать перекур. Так ведь, Женя? Женя Сбежнев?
– Так, – не стал возражать Сава. Он чихнул, осовело пялясь по сторонам. Голова раскалывалась от боли, и только когда Дикий появился с резиновой «шляпкой» светло-коричневого окраса, он вспомнил. Он вспомнил все.
Сава повел плечом, тут же осознав, что не может даже шевельнуться. Опустив взгляд, он увидел перед собой свежеутрамбованную землю с вкраплением гравия.
– Натворил ты делов, – с укором проговорил Дикий, надевая «шляпку» на его голову. – Хулиган, ей-богу. Разбросал все вокруг. Разве так ведут себя в гостях? Все грибы мои испоганил. Хорошо, хоть боровичка не тронул. Чего так? Или на Доктора ты не в обиде? А чем тебя лисичка-то взбесила? Хорошая девочка была. Немного взбалмошная, но в целом – прекрасный грибок. Конфетка, а не грибок.
– Она сама.
– Что – сама? – не понял егерь.
– Сама попросила, – коротко ответил Сава. Он предпринял попытку пошевелить руками, но из этого ничего не вышло – все конечности мужчины были надежно стянуты ремнями.
– А. Ясно, – протянул Дикий.
Он снова куда-то ушел, а когда появился, в его руках был багор. Усевшись напротив, он зевнул, прислонив багор к плечу, тем самым напоминая стражника у городских ворот, решившего передохнуть.
– Придется тебе за всех отдуваться, Сава, – заключил Дикий. – Врубаешься, дурья твоя башка?
– Ты предал меня. Надеюсь, ты сам скоро сдохнешь.
Егерь хохотнул.
– Ты что, серьезно думал, что мы друзья, Сава?
Направив багор в лицо «грибу», егерь сказал:
– Тогда ты вообще полный кретин.
– Объяснись, – устало проговорил Сава.
– Да пожалуйста. Я никогда не стану доверять человеку, который держал у моей шеи нож, парень. Понял?
Не дождавшись ответной реакции Савы, он продолжил:
– Тогда, со своей сумасшедшей кошелкой вы чуть было не отрезали мне башку. Чтобы потом снять с нее кожу и сделать из нее чучело.
– Мы могли убить тебя. Но не сделали.
– Не сделали. Только потому, что у меня язык оказался подвешенным на нужных ниточках, – усмехнулся Дикий. – Вы пожалели меня. Как обосанную собачонку, попавшую под колеса тачки. И я этого не забыл.
– Злоба разъедает душу, – сказал Сава.
Дикий почесал нос.
