– Не-а. В автозаке все выкурили, – извиняющимся тоном проговорил Ходжа.
– А Доктор-то жмот, – заметил Зажим. – Мог бы табачку в рюкзак бросить.
– Дым могли ищейки учуять, – возразил Ходжа.
– До сих пор ни хрена не учуяли.
Несколько секунд они молчали, потом Ходжа озабоченно спросил:
– Слушай, дело тухлое какое-то. Накосячили мы вчера. И Нос этот…
– Ты о чем? – резко спросил Зажим. Послышалось журчание какой-то жидкости, и Сава не сразу сообразил, что кто-то из уголовников справлял малую нужду.
– О том, что Доктору не понравится, что мы наворотили. Эта курица из «стакана» зачем-то была нужна ему. А мы ее того… Того самого, короче… И кстати. Все ума не приложу, почему мне кажется, что я ее где-то видел?
Зажим рассмеялся злым дребезжащим смехом.
– Ну что ж, напряги извилины, может, и вспомнишь эту шмару. Вдруг это у нее после встречи с тобой мозги скисли? А насчет «того самого»… Доктор просил нас привести тех, кто с нами в автозаке. Ну да, просил беречь ее. Но жисть распоряжается по-своему. Ну, малость потрепало бабу ночью. Кто ее так покоцал? Нос. Вот пусть и отвечает. Я ему не хозяин. Захотел с телкой развлечься, ради бога. Пускай Доктор с него и спрашивает.
Ходжа издал нервный смешок. Судя по всему, аргументы Зажима его не убедили.
– Зажим, с Доктором это не прокатит. Малява была тебе адресована. Ты старший, а значит, в ответе за все.
Журчание прекратилось, после чего Зажим сказал:
– Да знаю я. А если на эту мутотень по-другому взглянуть, а?
– Как это?
Помедлив, Зажим неожиданно произнес:
– Кто он такой, этот Доктор? Ты знаешь, Ходжа?
Возникла пауза. Сава воочию представил себе опешившую физиономию Ходжи после столь неожиданно-убийственного вопроса. Провокационного вопроса.
– Доктор? – спросил Ходжа, словно изумляясь звукам собственного голоса. – Дык, это… кто ж не знает Доктора… Маляву тебе передал…
– Маляву? Какую маляву? – с нарочитым спокойствием удивился Зажим. – Первый раз слышу. Эй, кто-нибудь слышал про какую-то маляву?
Очевидно, до Ходжи стало доходить, какую опасную игру затеял его приятель.
– И конечно, ты ее не глотал, – язвительно заметил он.
– Не-а. На хрен мне бумагу есть? А если хотите – вперед, ковыряйтесь в моих катяхах.
– Ты с огнем играешь, Зажим, – предупредил Ходжа. – Доктор, если узнает…
– Плевать на Доктора, – зашипел Зажим, перебив зэка. – Я сам не пальцем деланный. В задницу эти зарубки. Дойдем до деревни, пересидим пару дней. Ты ведь из здешних краев?
– Ну… До поселка километров семь. Ну, может, десять.
– У меня в Плескачево кореш живет. Это где-то в окрестностях. На крайняк туда двинем. Ты ведь найдешь дорогу? – сказал Зажим. – Не ссы, Ходжа. Если со мной, решай прямо щас. Мне точно терять нечего. Сдаваться я не буду. Лучше сдохнуть от пули легавого, чем до конца дней валяться опущенным возле параши.
– Гм… – промычал Ходжа, после чего, понизив голос, спросил: – А с этими… что?
Капля пота скатилась по виску Савы, и он почувствовал, как его натянутые струнами нервы вот-вот лопнут. Сейчас все решится.
Именно сейчас.
– А ничего, – так же тихо ответил Зажим. – В расход.
– Всех троих? – хрипловато уточнил Ходжа.
Зажим ничего не ответил, но Сава не сомневался, что на этот вопрос уголовник ответил кивком.
Несколько секунд он сидел словно истукан, оцепенело глядя перед собой.
Их собираются убить.
Вот так-то.
Сава вдруг открыл, что предложение Зажима о предстоящей расправе прозвучало ровно так же, как обычно сплевывают на
