– Ты ничего не понимаешь, девочка, и я тебя не виню. Ты слишком юна, ты растеряна, тебе страшно… Столько событий, людей… – Алиса попыталась остановиться, но злость оказалась сильнее. – Столько новых чувств, да, Юли? А ты так неопытна.
С лица Юли сошла краска, чтобы через мгновение щеки вновь стали пунцовыми. Алисе сразу стало совестно за все, что она успела наговорить этой хорошей, по сути, девушке. Все-таки она заботилась о Лине долгие дни болезни – и ведь спасла его! Ценой своей жизни, точно зная, что силы в ней не хватит на двоих. В то время, пока Алиса летела с Томасом, наслаждаясь мыслями о собственной избранности. Но слов, произнесенных ею, было не вернуть.
– Я не так юна, как ты думаешь! – нашлась что ответить Юли. – Мы родились в один год, и я…
Она хотела сказать что-то еще, но Лин, решивший наконец вмешаться, встал между ними.
– Ну-ну, довольно! – С нажимом сказал он, глядя на Юли.
В это мгновение девушка уже поняла, что? была готова рассказать Алисе. В пылу обиды она бы сама не заметила, как поведала бы той свою самую страшную тайну. В этой комнате Крылатая была единственной, кто не знал, что роднит ее с Юли. Но время сейчас точно было неподходящим для откровений.
– Уж не знаю, как крылья у тебя появились, – торопливо заговорил Лин, стараясь заполнить паузу, – но я учился летать много дюжин дней, да, воробушек?
Алиса сухо кивнула, продолжая кидать на Юли яростные взгляды.
– А чтобы не просто взлететь да покружить у Черты, а лететь через пустыню, Огонь ее подери… Тут нужна сноровка, понимаешь?
Теперь кивать пришлось Юли.
– Ты даже не пробовала взлететь, а уже хочешь с нами отправиться. – Крылатый говорил с ней, как с ребенком, отвлекая от спора. – Нет, я был бы рад! – Тут он широко улыбнулся ей, и внутри у Юли сладко потеплело. – Но я боюсь… Если с тобой случится беда, я себе этого не прощу.
Девушка помедлила, но снова кивнула. Теперь, растаяв от этого голоса, она словно увидела себя со стороны. Взлохмаченная, взбудораженная, упертая. Сущий ребенок! Так еще и пришла сюда в старой короткой рубахе цвета гнилого тумана. Юли стало неловко, она натянула широкий подол на колени. А Лин уже повернулся к Алисе.
– Ты права, что дорога будет сложная. Но Юли… – Он запнулся, подбирая слова. Лин, который сам часто спорил и ругался, но никогда еще никого не мирил, понимал, как важно сейчас сказать все верно. – Она просто хотела помочь. Конечно, нам нужен был бы Лекарь! Сама подумай. Раз – и никаких ран, никаких болезней! С ней мы бы точно добрались и сумели разбить лагерь…
Алиса молчала, не отрывая взгляда от Феты, которая так и осталась стоять у окна.
– А ты что думаешь, старая? – из последних сил сохраняя шутливый тон, обратился к ней парень.
– Я думаю, что девка моя – Лекарь. А уж они летуны не чета вам, крылья у них, что у тебя ноги. И тело боли особой не помнит, не боится ее. Это у воинов Роща насильно в тело врастает. Лекари, как пташки ее, летают, будто родились так, – ответила Фета не поворачиваясь. И прибавила: – Ты, девка, иди собирайся.
Юли встрепенулась, не веря своим ушам.
– Пойдете к Черте, проверишь ее, Крылатый. Но я тебе сразу скажу, вспорхнет, любого обгонит. Я таких помню, шустры…
Юли попятилась, словно боясь, что бабушка передумает. Фета не шевелилась, рассматривая что-то за окном. Тогда девушка одним прыжком оказалась у двери, осторожно приоткрыла ее и неслышно выскользнула в коридор. Через мгновение из темноты донесся еще один мягкий стук – это Юли закрылась в своем закутке.
– Старая, ты сошла с ума… – проговорил Лин. – Я почти ее уговорил!
– Что ты знаешь о предназначении? – устало сказала Фета, в чьем голосе не осталось ни одной живой нотки. – О том, как оно разрывает тебя изнутри, как бьется с пульсом в висках… Что ты знаешь о тех, кто не откликнулся на его зов? Я скажу тебе, они превращаются в жалкую тень, в подобие себя самих.
Алисе больше не хотелось спорить. Крылатая поняла, что если Юли и правда сумеет лететь, то ничто на свете ее не остановит. Уж точно не она. Алиса прекрасно знала, о чем говорит старуха. Внутри нее билось желание сорваться с места и полететь навстречу тому, что ее ждет. Из-за любого промедления это желание становилось все мучительнее. Если маленькая Юли испытывала хотя бы толику этих мучений, то Алиса была готова взять ее с собой. И пусть будь так, как решит Святая Роща.
Но Лин не разделял ее мыслей.
– Она юная девочка! – принялся уговаривать он Фету. – Как ты можешь отпустить ее?
– А кто удержит? Ты?
– Ты! Она твоя воспитанница! Уговори, прикажи, запри в комнате!
