– Но как?
Алиса чувствовала, что падает куда-то все ниже и ниже, проваливается, словно в рыхлый песок, и уже не может дышать.
– Если бы я знала… Не было бы Огня, – вздохнула Фета.
Они помолчали, прислушиваясь к шорохам в коридоре. Кто-то надсадно кашлял, кто-то стонал, срываясь на вой.
– Ведь я могу им помочь, – все так же шепотом пробормотала Алиса. – У меня еще осталось немного древесного сока, на пару глотков, если разделить…
– И не думай. – Голос Феты был резок и сух. – Их никому не спасти, вам же любая помощь понадобится. А уж такая силища и подавно! Не знаю, как ты Его уговорила поделиться…
– Он сам предложил. Томас погиб, защищая оазис… – Девушка помолчала, сдерживая дрожь от воспоминаний. – И Алан согласился исполнить его последнюю просьбу, чтобы отблагодарить.
– Гляди-ка ж! – Фета хлопнула ладонью по колену и сморщилась от боли. – Благодарный какой. Может, и правда есть у тебя шанс, девка, его усмирить. Святые Крылатые тебе в помощь.
– Мы постараемся провести тебя к оазису, – уверенно сказала Крылатая. – В следующий раз. Ты поможешь мне разобраться.
– Милая моя, я скоро умру, – со спокойной уверенностью сказала старуха. – Я столько лет пряталась в старом теле, что ссохлась, не заметив этого. Венок был моей силой, теперь ее во мне ровно столько, сколько в дряхлой развалине. – Увидев, как глаза девушки мгновенно наполнились влагой, Фета улыбнулась. – Ну-ну, Крылатая, ты даже представить не можешь, как я хочу во тьму. Не видеть, не чувствовать, не дышать этой проклятой гарью. Мне уже пора, твоя очередь быть сильной и мудрой. Вести за собой свой народ…
Алиса протянула руку и взяла старухину ладонь, сухонькую и морщинистую. Они посидели так в молчании.
– Об одном тебя попрошу, – наконец сказала Фета. – Юли… Никого за всю жизнь на свете я так не любила. Ни до Огня, ни после. Сбереги ее, девочка.
– Я вообще не хотела ее брать, – раздраженно сказала Алиса, отпуская ладонь.
– Тихо, тихо. Знаю, что не хотела. Разные вы, сила у вас разная. Я сама их не любила, Лекарей-то. Мы за душу, они за тело. Мы силу ради большого да небесного пьем, а они во имя земного. Вы никогда друг друга не примете, милая. Но ты ее сохрани.
Алиса нехотя кивнула, понимая, что опять дает обещание спасать эту девчонку.
– Я постараюсь. Если не ради нее самой, так ради тебя и Томаса.
– Он был хорошим человеком, – заметила старуха. – Винил себя почем зря, но не злобился.
– Я поняла это, пусть не сразу, но поняла.
– Вот и дочку его пойми. – Фета помедлила. – А мальчишка этот… Лин. Ты уже чуешь, что ни к чему он тебе, только назад тянет. Не усердствуй, пусть у них сложится.
Алиса хотела наигранно удивиться, но поняла, что ложь, даже такая незначительная, сейчас совершенно неуместна.
– Я его не держу, с кем хочет, с тем и будет.
– Милая, он тебя любит. Влюбленных и не надо держать, они сами за тебя держатся. Их прогонять надо, коли хочешь, чтоб ушли.
Они снова помолчали, думая каждая о своем.
За окном разгорался солнечный день. Пекло уже перешагнуло через пик зноя, и воздух принялся медленно остывать. Совсем скоро на улицах снова появятся люди, те самые, которые день за днем будут куда-то спешить, стоять в очередях за пайком и долго тянуть слабый отвар у костра, болтая о всякой ерунде…
Алиса поймала себя на том, что уже думает о них отрешенно. Совсем недавно это была и ее жизнь, а теперь каждодневные хлопоты жителей Города начинали казаться ей бессмысленным хождением по кругу.
– Надо бы уже летунам возвращаться… Не дай Роща, их увидят. Не дай Роща, узнают и доложат старику, – озабоченно проговорила Фета, подходя к окну.
Отряд добровольцев неторопливо расположился в тени дома Правителя. Который день никто не стучался в тяжелые двери, да и изнутри почти не доносилось звуков. Старик был плох, он мало ел, почти не пил, только сидел, скорчившись в своем кресле, да трогал шнурок без медальона на своей хилой груди.
Последний его приказ всех позабавил. Старик точно начинал скатываться в бездну немощи разума. Выставить дозор недалеко от Черты, да так, чтобы с дороги никого из них не было видно и чтобы в Братстве о том не прознали, смех да и только.
Но приказ есть приказ. Сыпля шуточками и добродушно ругаясь, добровольцы парами уходили, чтобы до одури всматриваться в
