Лицо реотва приняло разочарованное выражение. Он хотел еще что-то сказать, но остановил себя усилием воли.
Когда они выходили с улицы, Рыбак ждал их с наивеличайшим вниманием. Его горящий взор быстро скользнул по рукам брездов – нет тесака, по рукам холкунов – нет его, на пасмаса он даже и не глянул.
– Что ты хотел нам сказать?
– Ждут вас у Междохолмья. Саарары, – уныло произнес он. – Дайте чего-нибудь на прожитье и идите… – Он вдруг замер. С улицы вышел замотаный в тряпье высокий, то ли холкун, то ли брезд – только очень худой. В его руках сверкал на солнце реотвийский тесак.
– Нехорошо ты потратил, – покачал головой Бохт, имея в виду шкуру зуна, которую людомар отдал за тесак. – Дорого слишком.
Сын Прыгуна ничего не ответил. Он протянул тесак Рыбаку.
– Восьмерых выдержишь – идешь, – поставил он условие.
Гедагт резко поворотил на него голову, но не стал говорить ничего и согласился. Он лишь усмехнулся, считая условие людомара невыполнимым.
***
Врата, открывающие взгляду вид на Междохолмье и живописную картину вступления весны в свои права, выпустили пополнившийся отряд за лесостену. Отойдя на небольшое расстояние, все сложили свою поклажу на землю и выстроились напротив Рыбака.
Сначала с ним дрался только Лоден. Потом к нему прибавились оба холкуна, а после и брезды. Нагдин Рыбак легко передвигался, не давая подойти к себе со спины, и очень ловко отбивался от ударов сразу семи топоров и мечей. Пот градом катил по нему. Одежда прилипла к телу, явив под своими прорехами голое тело.
– Все, – рубанул воздух новым топором Гедагт. – Идешь, – кивнул он, развернулся и пошел по тропе.
Тяжело дыша, Нагдин поднял в земли грязную котомку и реотвийский большой лук с колчаном стрел, и зашагал в хвосте отряда.
Было решено принять бой, но у каждого из них до последнего момента сохранялась надежда на то, что нэкз не мог предать их, и слухи о саарарах – всего лишь слухи.
До ночи они осторожно продвигались вперед, держась чащи.
Рано утром, скудно перекусив, но более легкой походкой – дом близко – отряд двинулся к Острокамью. Солнце взошло почти над самой их головой, когда был объявлен привал.
– Как держать-то? – поинтересовался Лоден. Он уже который час не отставал от Рыбака. Последний показывал ему, как драться тесаком. – Ага. Дай-ка я… вот так? Ага…
– Отец говорил тебе, что дальше делать? – спросил неожиданно Гедагт у людомара. Он присел рядом с ним на землю.
– Я уйду в Чернолесье до следующей зимы.
– Хм… Вернешься?
– Да. Таков уговор.
– Мы не будем атаковать грирников, знаешь?
Людомар кивнул.
– Мне это не нравится, – признался брезд. – Мы каждый…
– Н-н-м, – застонал один из брездов, нащупывая у себя в боку стрелу.
– К оружию! – закричал Кломм. – Щиты! – Он поднял свой щит и бросился к Гедагту. Послышались глухие удары – это щит Кломма сотрясся от попаданий стрел.
– Саарары! – воскликнули разом холкуны.
Бохту стрела угодила в плечо. Раненого брезда быстро добили еще пять стрел. Он дико заревел и так и не смог подняться с земли.
Отряд пребывал в замешательстве. Стрелы со свистящим шелестом мелькали между деревьями.
– Нэкз… протухшие потроха… – выругался Гедагт, прикрываясь своим щитом.
Людомар тоже быстро поднял щит и укрылся за ним.
– Окружай их, – послышались голоса на саарарском.
