на другой стороне воды.
– Держись, людомары! – Воины схватились за сучья и ветки и приникли к земле.
Из Чернолесья донесся грозный рык и на берег выскочили восемь всадников. Они были полностью сокрыты под чешуйчатыми плащами. Вместо голов на шеях их виднелись омканские, сурнские и змеиные головы с широкими пастями. Всадники слились воедино с желоргами – шестилапыми животными с телом коня и клювообразной мордой крокодила. На плечах их сидели существа о четырех клешней с маленькими пастями, утыканными мелкими острыми клыками.
Всадники выстроились в ряд, и, как по команде, ринулись вперед. Желорги пошли по воде словно посуху.
Вдруг река стала вздымать перед ними один вал воды за другим. Всадники неслись с такой силой, что пробивали водяные стены, разметывая их вдрызг. Но валы-стены поднимались снова.
Маги приближались. Небеса над местом схватки почернели. Бушевал ураганный ветер. Округа содрогалась от грохота и рыка.
– Примем их на пики, людомары! – кричал изо всех сил Бохт.
Как ни старалась река, но не смогла остановить всадников. Они врубились в отряд и разбросали множество воинов в разные стороны.
Сиппили соскользнули с плеч магов и набросились на воинов. Нескольких из чудовищ сразу же зарубили, но доувены доставали и разбрасывали вокруг черные катышки, из которых тот час же вырастали новые сиппили.
Бохт принял одного из них на щит, а топором расплющил об него. Второго он раздавил о ствол дерева, третьего ударил на лету и закинул в воду, где сиппиля пожрало неведомо что.
Полулицый огляделся. Не прошло и нескольких минут после начала битвы, а больше половины отряда уже не существовало. На трупах людомаров сидели сиппили и вылизывали кровь из ран олюдей. Бохт бросился вперед и убил еще двоих.
– Хороша битва-то?! – подскочил к нему воин с вытекшим глазом. Он хохотал, и двигался так, словно ему было двадцать. Его убили два сиппиля, накинувшиеся со спины.
Вдруг маги вместе с желоргами начали взмывать в воздух. Нечто громадное закрыло от Бохта лес по обеим сторонам реки. В ужасе он увидел, как воды реки вздыбились со всех сторон острова, а после обрушились на него, омывая от сотен сиппилей.
Резры облепили сиппилей, закрыв собой их тела, и разрывали их на части. Они умирали вместе с сиппилями, вспыхивавшими ярким синим пламенем, и взрывались, обдавая жаром окружающее пространство.
Когда волны стекли с острова, на нем остались лишь живые. Несколько олюдей. Они устало оглядывались по сторонам, ища магов, но тех нигде не было видно. Лишь темнота небес перешла реку и удалялась от нее по следу людомара.
Последний страж. Долина Потоков
Небольшая ящерица, медленно передвигая лапками, вскарабкалась на булыгу, казавшуюся ей бесконечно высокой. Бока камня, покрытые мхом с оледенелой коркой измороси, блестели в лучах тусклого солнца. Они отливали не то сталью, не то серостью дождливого дня. Ящерица уже почти добралась до вершины валуна, когда глаза ее сфокусировались на темном предмете, который взметнулся над камнем. Лапки пресмыкающегося тут же отпустили холодную поверхность камня и бросили тело вниз, но черный силуэт был быстрее. Он настиг ящерку в полете и плотно сдавил ее. Последний выдох и мир ящерицы обрушился во тьму.
Анитра безмолвно приняла из рук людомара дохлую добычу и, подумав некоторое время, впилась в нее зубками. Рядом с ней сидела немного нахохлившаяся Лоова. Она грызла то ли кузнечика, то ли большого таракана.
Людомар с тревогой посмотрел на девушек. За то время, пока они двигались к Предгорью, обе сильно похудели. Тени легли под их глазами, а кожа была обветрена холодными ветрами, постоянно задувавшими в этих краях.
Вот уже несколько дней они поднимались по подошве Предгорья Доувенских гор, где безраздельно властвовали Холвед и Приата. Они нагоняли холод на эти земли; посыпали его порошей и изморосью; давили ледянными тисками. Они задували низкорослую чахлую растительность холодным ветродуями, сбегавшими от вершин гор к их подножию.
Нужно было спешить. Скоро Великие воды покроются льдом и тогда к своему брату поспешит грозный Брур. А с ним шутки плохи. Не оставит он в живых никого, кто попадется ему на пути.
Охотник поежился. Своим плащом он обмотал обоих девушек так, что они были похожи на сиамских близнецов. Иногда Лоова выбиралась из этого кокона, чтобы показать Анитре, что она на нее все еще дуется.
Удивительным образом, внешняя опасность не волновала ни одну из них. Помыслы и одной, и второй были замкнуты исключительно на их троице, бредущей туда, куда вел людомар.
– Пора, – произнес Сын Прыгуна и поднялся на ноги. Лоова тут же подлезла под плащ Анитры и ее личико появилось рядом с
