– Папа…
– Замолчи!..
Лоова умолка еще и потому, что ясно различила гортанный рык, который раздался прямо над их головами. Нечто тяжелое оперлось на козырек ниши; настолько тяжелое, что под его весом своды ниши захрустели и по стенкам побежали песчаные ручейки.
Внезапно, Анитра захрипела. Хрип становился все громче. Лоова набросилась на девушку со сдавленными проклятьями и изо всех сил зажала ей рот руками. Тело Анитры вздрогнуло, и она начала изгибаться, то вперед, то назад. Ее бил припадок, который старалась умерить Лоова. Людомар, что было сил, упирался свободной от плаща ногой и головой в бока ниши, чтобы судороги Анитры не вытолкнули его вон.
За растянутым плащом он явственно различал рыки и тяжелое дыхание нескольких животных, звяканье сбруи и гортанные звуки голосов магов. Вокруг них, казалось, повсюду, скребли ножами по камням.
Анитра постепенно успокоилась.
Людомар осторожно посмотрел в щель между плащом и стенкой ниши. Он увидел снежинки, которые намело на плащ. Слегка подышав на них, охотник смог увидеть, что происходило вовне.
В пяти или шести локтях от того места, где укрылся людомар и девушки стояло несколько массивных ног, похожих на конские, но копыта их были расщеплены на множество острых когтей. Когти лишь на вид были недвижимы. Зоркий глаз людомара заметил, как каждый из них двигается и извивается, подобно змее ощупывает землю под собой и вокруг себя.
Вокруг этих лап шныряли туда и сюда небольшие животные, передвигавшиеся на четырех лапах-клешнях. Они-то и цокали, словно ножами по камням. Их было великое множество.
Он отпрянул от щели, когда мимо нее промелькнуло тельце сиппиля. От него пошел тошнотворный запах серы и каких-то испражнений.
Одно из чудовищ, на которых восседали доувены, приблизилось к нише, схватило челюстями камень и раздавило его. Смачно пожрав булыжник, оно схаркнуло на землю мох и зарычало. Опустив морду вниз, желорг стал подбирать другой камень, но сдвинул его так, что он подъехал под плащ. Он все же ухватил его и стал тянуть на себя, оставляя под плащом внушительных размеров прореху.
Людомар извернулся, схватил зубами один из краев плаща, высвободил руку и осторожно, опираясь всем телом на голову, прикрыл отверстие.
Булыга хрустнула на клыках у чудовища.
– Аргла! – приказал седок желоргу, и тот, нехотя, отошел обратно.
Пространство наполнилось глухим топотом и рыком.
Сын Прыгуна осторожно переменил руку и расслабил тело. Он снова проделал щель в снежном насте, и осторожно припал к ней глазом.
Лоова, лежавшая на Анитре, вдруг вскрикнула. Анитра открыла глаза, совершенно белые и смотрела на нее. Ее губы растянулись в оскале. Жрица вздрогнула и сделала резкое движение, сбросив Лоову на людомара. Оба они вывалились из ниши.
Сын Прыгуна вскочил на ноги, но был тут же сбит камнем, который накатился на него сверху. Оказавшись на земле, он быстро посмотрел в сторону, куда покатился камень, и увидел, что это был не камень, а сиппиль, отставший от магов. Удар о людомара также вывел его из равновесия, и теперь его круглое тельце катилось вниз, раскидывая клешни вокруг себя.
Охотник бросился вслед за ним, споткнулся и упал. Сила инерции подхватила и его, и понесла вслед за монстром.
Сиппиль не сразу увидал людомара. Он разглядел его слишком поздно. Сгруппировавшись, охотник, не прекращая скатывания, оттолкнулся ногами и бросился на сиппиля. Он схватил его и в мгновение ока ободрал клешни, а после сжал так, что монстр лопнул у него в объятиях.
Некоторое время людомар лежал, забрызганный черной тягучей кровью или внутренностями – он сам не знал – сиппиля. Придя в себя, он поднялся и побежал наверх.
– Поторопимся, – подскочил он к Лоове, тащившей Анитру, ухватив ее за ноги. Он поднял жрицу на руки и поспешил продолжить подъем.
***
