намекают на то, что когда-то было нормой учиться самому и учить других, тянуться. Жаль, что все это в прошлом и скоро умрет окончательно.
– У себя в Кремле мы знания чтим, – возразил Книжник. – У нас и библиотеки имеются, и великая Книга Памяти, что переживет нас, даже если умрет последний человек.
– Кому нужна человеческая память без человека? – произнес Смотритель. – Умрет последний из нас – и все потеряет смысл.
Книжник не ответил. Это были крамольные слова, за такие можно было и подзатыльник получить от семинарского Наставника. Сомневаться в победе человека, венца Божьего творения, над порождениями Сатаны в виде мутов, Полей Смерти и прочих напастей, было не принято. Это просто перечеркивало бы смысл двухсотлетней борьбы Кремля за выживание. Но что-то было в словах Смотрителя, что заставило Книжника сказать:
– Это правда. Память нужна людям. А значит, человечество должно выжить и возродиться. Я верю в будущее людей.
– Здесь не все с тобой были бы согласны, – невесело усмехнулся Смотритель. – Большинству плевать на человечество и его будущее. Какое будущее у тех, кто завтра умрет на Ристалище? Им нужна Его Сила, и за эту Силу они с легкостью прикончили бы самого Буку – если бы могли дотянуться до него своими лапами. Да и сама Сила им для чего? Чтобы возрождать человечество? Добывать знания? Нет! Она нужна им только для одного – убивать, подчинять своей власти, хапать, жрать. Им всем плевать не только на чужое, но и на собственное будущее. Да у них вообще нет представления о будущем – каждый из них даже собственную жизнь не особо ценит, готов сдохнуть в любую минуту – если не успеет до этого прикончить соплеменника. А ты говоришь – будущее…
Смотритель запнулся, остановив взгляд на узком окне. В треснувшем стекле мелькали какие-то тени. Хозяин метнул взгляд на Книжника:
– Кто-то шел за тобой?
– Н-нет… – не уверенно проговорил Книжник. – Кому я нужен?
И тут же стекло со звоном разлетелось. На цементный пол грохнулся обломок кирпича. Смотритель бесшумно приблизился к окну, выглянул, спиной прижимаясь к стене. Сделал знак гостю, чтобы тот загасил снаряд-светильник. Парень притушил бледный огонек, накрыв мятой железной кружкой.
Глухой голос с той стороны позвал:
– Эй, профессор, так тебя и разэдак! Ты живой еще, курилка?
– Я-то, допустим, живой! – отозвался, наконец, Смотритель. – А ты-то чего посреди ночи меж баз шатаешься, Хрипатый?
– Хрипатый?! – изумленно повторил Книжник.
Смотритель приложил палец к губам, продолжил:
– Ты же знаешь: друзей у тебя немного – кое-кто так и видит, чтобы тебя зажарить заживо.
– Это верно, – отозвался голос, и теперь в нем Книжник действительно узнал Хрипатого. – Не от хорошей жизни я по ночам шастаю. Мальчонка один тебе не попадался? Из чужаков.
– С каких это пор тебя мальчонки интересуют? – насмешливо отозвался Смотритель.
– Это ты зря. Обидеть меня хочешь?
– Даже в мыслях не было. Что за мальчонка?
– А такой, что сукин сын оказался. Оскорбил тотем, не вернув долг, сбежал. Нужно вернуть беглеца, да наказать примерно.
– Опять в жертву приносить будете?
– Ты же знаешь: Химия не прощает обмана.
– Знаю. Не видел я никакого мальчонки.
– Правда? А то ребята с «Печати» напели, мол проходил один такой странный, норовил на «Атом» броситься, да ты его спас. Спас – хорошо. На небесах тебе зачтется. А теперь отдай мальчишку нам. Отблагодарю – будь спокоен!
– Нет здесь никого, кроме меня, – дребезжащим голосом сказал хозяин.
– Не зли меня, умник. Выдай мальчишку – и сиди дальше в своих развалинах, никто тебя не тронет.
– А если не выдам?
Не меняясь в лице, хозяин снял с полки массивный том размером с энциклопедию. Хрипатый тихо рассмеялся, сообщил:
– Ну тогда Химия будет довольна. Две жертвы вместо одной – это для нас как праздник.
Угроза звучала резковато даже для адепта «химического» тотема. Не понимая толком, чем заслужил гнев Хрипатого, Книжник вытаращился на Смотрителя. Тот молча откинул обложку «энциклопедии». Можно было подумать, что косматый обитатель этих развалин окончательно тронулся умом и приготовился швырять во врага книгами. Ничуть не бывало. О просто раскрыл толстый том –
