– Ждут, – подтвердил тролль. – Давай. На второй.
Алексей кивнул и продолжил путь к лестнице. Он успел увидеть все, что ему было нужно, – и распахнутую дверь на кухню, и пятна крови у соседней двери, и зыбкую тень от громадной фигуры, что скрывалась на кухне. Еще двое. Уже лучше. Лишь бы не те, которых он отлупцевал кувалдой, – пострадавшие могли узнать визитера. Оставалось надеяться, что они отлеживаются где-то в своей берлоге под очередным мостом.
Взбежав по лестнице, Кобылин выскочил на второй этаж, в огромный зал, простиравшийся от стены до стены. Здесь все осталось по-прежнему – и стеклянная стена, и кожаные диваны, и шторы, и даже искусственные цветки в вазонах на полу. Диваны все еще стояли большой буквой «П» – два по сторонам, напротив друг друга, а один – спинкой вплотную к стеклянной стене.
На левом диване, ровно в центре, сидела Линда. Ведьма была одета в черное просторное платье, напоминавшее копну черных ленточек. Руки она держала на коленях как школьница, смотрела прямо перед собой и была бледна, как простыня. Кобылин бросил на нее лишь один взгляд – сейчас его больше интересовал громила, стоявший у стеклянной стены и прожигающий взглядом гостя.
Высокий, крупнее остальных. В куртке-бомбере, в кожаных штанах, шеи почти нет. Крупная лысая голова с шишками. Напоминает борца, профессионально занявшегося штангой. Взгляд пронзительный, оценивающий. Руки держит в карманах. Тролли, согласно досье, очень редко используют оружие. Но этот, пожалуй, мог бы.
– Добрый день! – звонко поздоровался Кобылин, шагая к диванам. – Я – Алексей.
Тролль хмуро кивнул на столик из закаленного стекла, стоявший между диванами, и Кобылин подошел ближе. Краем глаза он уловил безумный взгляд Линды. Она так и не шевельнулась, но охотник заметил, что левая щека у нее набухла, а плечо опущено, так, словно ведьма прижимала локоть к больному боку. Зубы стиснуты, в глазах – ужас. Огня страсти больше нет, лишь откровенный ужас и паника.
– Я принес то, что вы просили, – радостно объявил Кобылин, водружая огромный чемодан на стеклянный столик. – Все здесь. Ну и в портфельчике украшеньица.
Не дожидаясь приглашения, Кобылин плюхнулся на свободный диван – прямо напротив Линды и, наконец, встретил ее взгляд.
Было заметно, что тушь потекла. А тени под глазами размазаны. Морщинки вокруг глаз намекали, что как ни маскируй свой возраст, в какой-то момент его уже не скроешь. А глаза… На Кобылина еще никто и никогда не смотрел так – с ужасом и надеждой. Она не верила, что все кончится хорошо. Но хотела верить. Очень хотела.
Тролль подошел ближе, сел на диван, стоявший спинкой к стеклянной стене, положил тяжелый кейс к себе лицом и уставился на кодовый замок.
– А я плащик принес, – сказал Кобылин, обращаясь к Линде. – Помните, вы в прошлый раз его давали?
– Код, – прорычал тролль.
– Что? А, да, конечно! Простите, пожалуйста, ради бога! Попробуйте все единички! – бросил Кобылин, не отрывая взгляда от Линды, с внезапно проснувшейся нежностью разглядывая ее опухшую от удара щеку. Ведьма смотрела на него так, словно видела в последний раз. Ее губы подрагивали, глаза округлились. Казалось, еще миг, и она завопит от ужаса, как испуганная девчонка.
– Линда, – мягко сказал Кобылин под щелканье замка, – вы не волнуйтесь. Я все принес, все, что вы просили.
Сбросив плащ на диван, он продемонстрировал ведьме кожаный портфель и улыбнулся – так мягко, как только мог. В этот момент дверь, ведущая в кабинет Линды, распахнулась, и на его пороге появился тролль. Еще один громила – в камуфляже без знака отличий. Хромающий, с поцарапанной мордой и суровым взглядом. Он взглянул на Кобылина – равнодушным взглядом убийцы. В его взоре не было даже жадности хищника, ищущего добычу. Нет, всего лишь взгляд на мелкую пылинку, на таракана, который через секунду перестанет существовать.
– Не открывается, – буркнул тролль, возившийся с чемоданом.
Он поднялся на ноги, с угрозой глянул на Кобылина – сверху вниз, с удивлением, словно не веря своим глазам.
– Шутки шутишь? – прорычал он с высоты своего роста.
– О, – мягко произнес Кобылин, медленно снимая очки. – Простите. Это от другого замка. Попробуй три нуля.
Подняв глаза, он поймал взгляд тролля, застывшего на пороге кабинета ведьмы, и увидел, как его глаза резко сузились. На землистых скулах заходили желваки. Узнал. Да, узнал. В наступившей тишине щелчок раскрывшегося кейса прозвучал как раскат грома.
Кобылин мягко и немного застенчиво улыбнулся взбешенному троллю и разжал пальцы.
Прежде чем очки упали на диван, охотник сунул руку в портфель, стоявший у него на коленях, ухватился за холодную рукоять и выдернул дробовик. Короткое оружие, напоминавшее обрез кремниевого пистолета, описало полукруг и взглянуло единственным черным глазом на возвышавшегося над охотником тролля – снизу вверх – и моргнуло.
Выстрел усиленного патрона разорвал тишину лесного коттеджа раскатистым громовым разрядом. Заряд крупной картечи ударил в грудь троллю, приподнял его над полом и швырнул назад, через диван, в стеклянную стену. Картечь, ушедшая выше, успела превратить стекло в мутную стеклянную кашу, и тело тролля легко прошло сквозь хрустальное месиво, покидая второй этаж.
Кобылин не стал следить за его полетом, едва верный дробовик пошел назад, он воспользовался инерцией отдачи, развернул его в противоположную сторону – к троллю, рванувшемуся к охотнику от двери кабинета. Тварь успела сделать всего пару шагов, прежде чем дробовик рявкнул второй раз.
Облако картечи изрешетило белоснежную стену, выбило из тела громилы клочья темного мяса и швырнуло его к стене. Тролль с размаху, с мокрым шлепком, ударился о стену и сполз по ней на пол, оставляя на развороченной штукатурке широкий черный мазок.
Вскочивший на ноги Кобылин прыжком перемахнул через столик и склонился над раскрытым кейсом. Перехватив дробовик в левую руку, правой он смахнул в сторону пачки
