страшной силой. Я остатками силы заглушил боль, направив ее на заживление. Почему-то стало смешно.
– Ничего ты не узнаешь, тварь.
Он разъяренно начал пинать меня. Прикрыл ничем не защищенную голову, остальное в броне – не так страшно. Я не успел понять, что случилось, когда прекратились удары.
– «Щиты», – заорал один из светлых.
Когда я убрал руки от лица, на нем вновь стала расплываться улыбка. Как минимум трое светлых лежали со стрелами в головах. Сам Римик утирал распластанную щеку.
– Магистр, выбьем их?
– Нет. Бейте «огоньками» – надо лес поджечь. Потом отходим.
– Может все-таки…
– Нет, я сказал! – Лицо Римика исказилось от ярости. – За эльфами и сейшами по ночному лесу решил побегать?
Магистр вновь впился в меня взглядом, увидев, что я поднялся.
– Играешь в героя? – Он прямо на глазах стал обретать спокойствие. – Знал бы ты, сколько я таких видел.
Вылетевший со свистом из леса камень, пробив магический «щит», ударил в одного из воинов, усадил его на землю и солидно смял металл на груди. Интересно, кто из эльфов умудрился прихватить воздушное ружье?
– Отходим, все под «щит», – скомандовал магистр.
Камни еще дважды вылетали из темноты, собирая свой кровавый урожай. Питомцев не было видно, но они кружились рядом. Я всеми фибрами души ощущал волну ужаса, нагоняемую Ручей. Даже не знал, что она так может. Светлые, не понимая, что на них воздействуют, инстинктивно жались в центр и раскидывали «огоньки» в разные стороны. Противостояние продолжалось, пока небо не стало светлеть. За это время светлые два раза попытались атаковать, но их попытки провалились с треском, поскольку, как только они выходили из освещенной зоны, им уже не помогали магические «щиты». Как только маг терял концентрацию от прилетевшего из леса камня, в бой рвались питомцы и эльфы с луками, унося жизни светлых.
Глава 24
Озерная крепость
Светлые умели пытать. Я умирал уже раз пять. Боль! Она пронзала каждую клеточку. Плетения, накладываемые палачом, выкручивали нервные окончания во всем теле. Держаться помогала магия, я черпал ее из жизненных сил для того, чтобы заглушить боль. Когда сил не хватало, вырубался по причине их отсутствия, чтобы через часть меня снова подняли маги. Сколько времени прошло? Я не знал. Очнувшись, старался вновь использовать все силы, чтобы потерять сознание. Мне никто не мешал. Больше того, мне подкачивали ману… И снова боль. Я бы признался во всех смертных грехах – от убийства Кеннеди до организации темного анклава пять десятков лет назад. Признался бы и все рассказал, если бы… меня спрашивали.
– Ну, как тебе наше гостеприимство?
Я в привязанном, чтобы не упал, состоянии пытался рассмотреть магистра через мутную пелену в глазах. Отвечать не было ни сил, ни желания.
– Он в сознании? – спросил моего палача Римик.
– Да. Я пытался снять плетение. Не выходит, у него сразу «огонек» начинает в голове активизироваться. Готовлю пока.
– Разум не потерял?
– Не должен. Плетение на голове не дает разобраться.
– Кто тебе поставил плетение?
Тут вдруг я понял, что рассказывать-то мне есть что. По какой-то причине я решил, что из меня будут выбивать информацию по книге, но, даже если я все расскажу, это вряд ли поможет светлым. Я начал усиленно вытягивать жизненную силу, чтобы потерять сознание.
– Куда? – Палач резво подскочил и качнул в меня силы, нисколько не заботясь о принимающих каналах, которые явно сжигал. Я дернулся от боли.
– Хо-хо. Прямо герой, – усмехнулся магистр. – Надо узнать, кто поставил плетение, – интересный маг. Созреет, поспрашивай про Элискон, и в особенности про его обитателей. Постарайся побыстрее, через три части он будет нужен. И потом, он слишком бодро выглядит. Сломай ему руку, что ли, а лучше челюсть и нос, после того как все расскажет.
Когда Аргеен подошел к кабинету, воин услужливо распахнул дверь. Дед, не обращая на него внимания, растирал запястья, жутко зудевшие после магических кандалов.
– Ну здравствуй, отец. – Статный мужчина, одетый в простой халат синего цвета, стоял посередине комнаты. В его волосах слегка пробивалась седина, гармонировавшая с небольшой серебряной полоской на воротнике и придававшая ему умудренный вид. Умные глаза без тени каких-либо эмоций разглядывали Савлентия.
Магистр молча сел в кресло.
– Что ж, даже не поздороваешься?
– Ну отчего же. Привет, Аргеен. Слов мне никогда не было жалко, только разве это что-то изменит?
Магистр подошел к столу и, взяв кувшин, наполнил кубки. С одним из них молча подошел к деду.
– Или, может, настойки?
– Не стоит. Не легенды рассказывать будем.
