– Нет!.. – в ужасе просипел космосталкер и забарахтался снова.
– Не дергайся! – услышал он с «берега» голос Илоны. – Сейчас я срублю ветку подлиннее и вытащу тебя.
– Не надо меня вытаскивать! – завопил Плюх, у которого вновь прорезался голос. – Мне нужно попасть туда, в тот «пузырь», в котором Блямс!
– В котором
– Он не исчез!.. То есть, мы ведь не знаем точно, что с ним случилось. Этот объект имеет нечеловеческую природу, так что мы можем только гадать, где сейчас Блямс и остальные «богомолы». Но, скорее всего, «пузыри» – это двери, ведущие куда-то, а не в никуда, иначе в них не было бы смысла.
– Да? В твоем понимании это двери? А в моем – это ловушки. Как у нас – для тараканов. Только в данном случае тараканы – это мы.
– Не очень похоже. В таком случае, их было бы куда больше. Да и обычно в подобные ловушки кладут приманку, а тут совсем наоборот – люди стараются обойти эти объекты подальше, а не ломятся к ним толпами.
– Мы же пришли. А что касается приманки, то я видела, как ты смотрел на эти «пузыри». Мне показалось, что они тебя как магнитом притягивают.
– Да, что-то такое я и в самом деле почувствовал, – признался разведчик. – Но это уже здесь, на «берегу». Настоящая приманка должна чувствоваться издалека… И вообще, сейчас это не имеет значения. Мне нужно спасать друга!
– А меня бросить? – спросила вдруг сталкерша. Плюх такого вопроса явно не ожидал. Беспокоясь за Блямса, он думал сейчас только о нем. Но ведь отправившись вслед за другом, он и впрямь оставлял Илону одну, бросал ее посреди Зоны. А ведь именно он упросил девушку пойти с ним. Правда, предполагалось, что и нечеловеческий объект они посетят вместе, но сейчас, когда не было никакой уверенности в безопасности проникновения внутрь «пузырей», он и мысли не допускал, чтобы позвать с собой любимую.
– Не бросить, – ответил Плюх. – А попросить подождать.
– Сколь долго? – с откровенным сарказмом спросила Забияка. – До морковкина заговенья?
– Пока я не вернусь. То есть, мы, с Блямсом.
– А если не вернетесь? Ни вместе, ни поодиночке. Тогда что?
– Я посоветовал бы тебе вернуться к отцу. Одной в Зоне трудно выжить. Особенно в нынешней Зоне.
– Спасибо тебе за такую заботу! Что бы я и делала без твоих подсказок и советов? – язвительно сказала девушка. И строго скомандовала: – А ну, прикрой руками голову и сгруппируйся!
– Зачем? – не понял разведчик.
– Чтобы было не очень больно… Быстро делай, кому говорят!
Плюх решил послушаться. Из его теперешнего положения ему не было видно Илоны, и он подумал, что девушка, возможно, уже нашла какую-нибудь длинную ветку и собирается ею его зацепить и подтянуть к «берегу». Такой вариант его, в принципе, устраивал, ведь тогда можно будет разбежаться и прицельно прыгнуть к поглотившему Блямса «пузырю». Поэтому он зажмурился, сжался и крест-накрест накрыл лицо руками, сложив на затылке ладони.
Однако к тому, что произошло далее, космосталкер точно не был готов. Он почувствовал вдруг сильный удар в плечо и, убрав с лица руки и распахнув глаза, повернул голову. Он увидел рядом с собой ногу в коричневом кожаном сапоге.
– Не вертись! – тотчас услышал он голос Илоны. – Приготовься, «пузырь» рядом!
Только теперь до Плюха дошло, что он уже не лежит, а скользит по темной поверхности объекта.
Разведчик машинально согнул ноги в коленях, ожидая удара о «пузырь», но ничего подобного не случилось. Просто перед глазами закружилась вдруг яркая разноцветная карусель, и он почувствовал, что падает.
Плюх зажмурился и сгруппировался, ожидая приземления. Но падение продолжалось, и он снова открыл глаза, чувствуя приближение паники. Вокруг продолжалось мельтешение красок, но сейчас в них просматривался определенный ритм – сочетания цветов повторялись, при этом создавалось впечатление, что цветные пятна и полосы движутся не только снизу вверх, но и сверху вниз, а также слева направо и в обратную сторону, причем все это происходило одновременно. Космосталкер почувствовал головокружение и что-то вроде приступа «морской болезни» и снова закрыл глаза. Ощущение полета не прекращалось, но так хотя бы не кружилась голова. И почему-то почти пропал страх, что было весьма странным, с учетом, что падал Плюх уже с полминуты, и встреча с твердой поверхностью однозначно должна будет закончиться его гибелью. Да что там с твердой! Падение с такой высоты на воду тоже не оставит шансов на благополучный исход. И, тем не менее, разведчик этого уже не боялся, словно его подсознание откуда-то знало, что с этой стороны опасности нет. Что это могло значить? Что на самом деле он никуда не летит? Может, потому повторяется и дикая цветовая пляска, что он не падает, а крутится, зависнув в одной точке? Но вращаться сразу в нескольких, причем противоположных направлениях невозможно, да и ощущение от подобного было бы все же иным… А что если полет – всего лишь иллюзия? Что если органы чувств «засбоили» от неизвестных им раздражителей и подсунули сознанию «картинку» падения наобум, как нечто хотя бы отдаленно подходящее к непонятной действительности?
– Ты чего так согнулся? – услышал Плюх голос Илоны. – Болит что-то? Или тебя от этой радужной стереометрии замутило?
– От чего? – повернулся на звучавший совсем близко голос разведчик. Но в глазах продолжали плясать разноцветные пятна, девушку он не увидел.
– От фигур этих нелепых… Погоди, ты чего так таращишься? – Теперь, судя по звуку, Илона и вовсе находилась рядом, стоит лишь протянуть руку. Что он и сделал, предварительно закрыв глаза, поскольку вернулась «морская болезнь».
Рука Плюха тут же наткнулась на плечо любимой. Разведчик чуть провел ладонью, дотронулся до гладкой кожи шеи, ощутил мягкое прикосновение волос…
– Ты чего придуриваешься? – сбросила его ладонь девушка. – Будто слепой. Аж не по себе сделалось.
