А тот продолжал увещевательно:
– А завтра мы тебя, Хаанс, выдадим джермийцам. Ты же с джермийской каторги удрал, верно? Невелика награда за беглого, а все же деньги, их грех упустить… А послезавтра свяжемся с женихом Литы… помню я, помню, что он слабоумный, да и родня у него ненамного умнее, но чтобы кошелек развязать, у них мозгов хватит. Вот Мару никто не ищет, и это, конечно, жаль. Зато она у нас красивая, Мара, ее любой бордель охотно купит.
Он вскинул на Бенца острый, жесткий взор, противоречащий приветливому говорку:
– А потом, капитан, можно будет поинтересоваться, сколько Иллия платит за государственных преступников.
Бенц промолчал.
Погонщик обвел взглядом потупившихся небоходов:
– Так-то, деточки… Думаете, не сможем? Сможем. Это ведь только первый раз тяжело – продавать своих. Главное – начать, а там оно легче пойдет.
– Отец прав, – тихо, но твердо сказала Лита. – Пока мы держимся друг за друга, мы – экипаж. А без этого – сброд.
Филин молча склонил голову, покрытую темным капюшоном. Он не все понял, но был согласен с Литой. Своя стая важнее всего на свете!
Хаанс хохотнул и хлопнул юнгу по плечу:
– Не трясись, Олух, не выдадим!
– И демон с ним, с тем «золотым крылом»! – махнула рукой Мара.
– Нам двух сосновых крыльев хватит, – широко улыбнулся Райсул.
– Этого курса и держимся, леташи! – с облегчением подытожил капитан.
И тут в беседу вмешался Джош Карвайс.
До этого момента майор сидел на диване, выпучив глаза и топорща усы, и в полнейшем обалдении слушал немыслимый разговор. Но когда эрл Джош понял, что капитан не собирается осадить свою распоясавшуюся команду, терпение его лопнуло.
– Что за бред вы несете?! Положим, вы можете свалять дурака, отказаться от чести и выгоды, остаться жалкими бродягами. Но что значит «не выдадим»? Что сейчас от вас зависит? Вы на альбинской территории, в резиденции губернатора, и не вам распоряжаться моим имуществом!
7
Взгляды небоходов прицельно сошлись на портовике.
Во взглядах ясно читалось: команда нашла виновника своих неприятностей. И с наслаждением с него за все спросит. Здесь и сейчас. И плевать, что они в резиденции губернатора.
– Райсул, дверь! – скомандовал капитан.
Халфатиец огляделся, шагнул к камину, взял лопатку для угля и аккуратно задвинул ее длинный черенок в скобы дверных ручек.
– Боцман, портовая крыса – твоя, – продолжал распоряжаться капитан.
– Что вы себе позволяете?! – рявкнул, багровея, эрл Джош.
Но договорить не сумел: боцман в два шага оказался рядом. Крепкая лапища, просоленная и просмоленная, взяла майора за горло – и выпустила лишь тогда, когда багровый цвет сменился черным.
Команда холодно наблюдала, как Джош Карвайс глотает воздух и судорожно кашляет.
В глазах юнги смешались недоверие и восторг. Шла расправа над кошмаром всей его жизни, над безжалостным хозяином!
– Вон там, у окна, – учтиво сказал Дик, – столик с письменными принадлежностями. Сейчас вы нам кое-что напишете.
Майор бросил руку на эфес шпаги, но бдительный боцман перехватил его запястье.
– Руку не сломай, ему еще писать… – встревожился Бенц.
– Я ему что-нибудь другое сломаю, – понимающе отозвался боцман. Он давно мечтал подержать за шиворот кого-нибудь из портовой службы.
– Да я скорее поцелую Гергену, чем… – начал было майор. Но ладонь джермийца снова легла ему на горло – легко, без нажима. Карвайс вовремя оборвал фразу.
– Гергена уже прихорашивается, ожидая вашу милость, – улыбнулась Мара.
– Да напишет он, капитан, все напишет, что велите, – заступился Райсул за портовика. – Кому ж понравится, если ему нос отрежут?
– Не спорьте, ваша милость, – сказал Отец мудрое слово. – Хаанса в рудниках надсмотрщики боялись.
Майор издал шипение, но выразить свой протест членораздельно не рискнул.
Тем временем Бенц распахнул окно, сел на подоконник, глянул вниз.
– Внизу сад – и никого. Жаль, высоко…
Райсул тоже глянул вниз:
– Высоко? Это для леташей – высоко? Тут хоть прыгай, хоть иди по карнизу до водосточной трубы и по ней съезжай.
– Да нам-то что… а Лита с Марой?
– И их спустим, капитан!
