забавнее, чем убивать время за пасьянсами.
Он перепрошил нам бортовой компьютер: теперь опознать сигнатуру «Чёрного коршуна» было невозможно. Ещё двое суток ушли на коррекцию формы пилонов, установку фальшконсоли по левому борту и перекраску полученной конструкции в радикально чёрный цвет. Ах да, отныне наш кораблик гордо откликался на имя «Варяг»: ну не смог я удержаться.
Жестяночно-покрасочные работы проводили всей командой. Таникус предоставил инструменты, общее руководство и неиссякаемый оптимизм. Кроме того, он нас ещё и кормил всё это время: мы даже жратвы толком не запасли перед отлётом с Сартума.
– Слушай, Тан, – сказал я, рассматривая «Варяг». – Ты ведь понимаешь… В общем, спасибо тебе. Не думай, мы очень скоро прилетим, и я заплачу по-настоящему.
Маленький ариданец привстал на цыпочки и обнял меня за плечи.
– Нормально-хорошо, Мак, – продудел он в дыхательную трубу. – Ты хороший-добрый гуманоид. Прилетай скоро-быстро.
Мне послышалось, будто Таникус негромко хрюкнул, но я не знал, что означает этот звук у ариданцев. Он протянул зелёную ладонь и вложил мне в руку небольшой, но увесистый мешочек, вроде кисета.
– Что? Не надо, Тан, зачем…
– Бери, Мак. За станцию. На сдачу.
Мы попрощались. И улетели.
На сдачу от «продажи» станции мне достались два кристалла для плазменного меча. Я не знал, что с ними делать, и отложил до лучших времён.
Которые приближались стремительно и неотвратимо: мы наконец-то прыгали к Дуину.
28
– Кто ты, Мак?
За последнее время я слышал этот вопрос столько раз, что уже перестал воспринимать его всерьёз. Какой смысл напрягаться, подбирать аккуратные слова и обтекаемые ответы, если собеседник изначально готов поверить в любую твою ложь, лишь бы не столкнуться с правдой?
– Не знаю, Гарр, – апатично ответил я. – А ты как думаешь?
– Вот об этом я и собирался с тобой поговорить, – заявил Гарр, решительно усаживаясь на соседнюю койку.
Неудачный момент он выбрал для серьёзного разговора: я очередной раз пересматривал запись похищения Ратиса. И честно скажу, грустил. Сила говорила мне, что напарник жив и здоров… точнее, что его состояние за прошедшее время не ухудшилось. Моя связь с членами команды становилась всё прочнее и, как бы это сказать, осознаннее. Я уже мог примерно чувствовать их местонахождение и даже настроение, а когда Мессия порезала ногу во время тренировки с виброклинком, «услышал» её боль так отчётливо, словно поранился сам.
Астила говорила, что так и должно быть: для Великой Силы не существует ни преград, ни расстояний. Ну, как для любой приличной магии в любом прилично прописанном каноне. Поэтому я был уверен, что правильно оцениваю происходящее с Ратисом: по крайней мере, его не пытали… пока. Вероятно, в суматохе переброски «Люцифера» на защиту Звёздной Шестерни о пленнике временно просто забыли.
Теоретически можно было продолжить подбрасывать Каламиту ложные цели, организовать такое информационное давление, чтобы Тёмный Лорд и дальше не нашёл времени заняться допросом Лого. Но я не знал ни где взять необходимые для этого ресурсы, ни как вообще подступиться к подобной задаче. Из институтских лекций по пиару ничего подходящего вынести мне не удалось, «Реклама в социальных сетях» тоже не подходила, а смысл курса «Высококонкурентная информационная деятельность» не понимал, кажется, сам лектор, доцент Канунников… Да и будь я даже спецом по всем этим «инфовойнам», как адаптировать земные подходы к далёкой галактике? Как обмануть форсера, и не абы кого, а самого Каламита?
Попросить совета у дзингаев? Но эти ребята, похоже, всю свою историю только тем и занимались, что сливали информационные войны: хиссам, регионалам, зачастую самим себе…
Это был момент слабости, один из тех моментов, когда ты остро сожалеешь о собственной неистребимой порядочности. Насколько проще всё было бы на Тёмной Стороне Силы! Раз-два, прокачался, нахапал плюшек, ништяков и роялей, благо, сюжетные убер-артефакты более-менее известны, – и пошёл месить Каламита. Замесил, уселся в тронном зале Шестерни, слева Астила в ошейнике, справа холокроны с порнухой… Красота!
Но не будет этого никогда. Потому что ты в сотый раз смотришь, как Ратиса уводят, а бедняге Маалалу стреляют в грудь, и сердце сжимается от тоски, и ясно, что частью этого зла ты стать просто не сможешь…
– Что? – переспросил Гарр.
– Да так… – отозвался я. – Говорю, Маалала жаль. Нормальный был мужик…
– Мак, – деликатно сказал Наси. – Я читал твоё досье на «Вершине Зендера». Там было написано, что ты понимаешь множество чужих языков. Что по-литониански означает Маалала?
– «Журчание ручья, поцелуи цветов», – не задумываясь перевёл я. Понятия не имел, что знаю литонианский… И замолчал.
– Это женское имя, – отчеканил Гарр. – Чисто женское. Тебя не смутило, что Маалала так охотно ухаживала за Ратисом? Она была самкой, Мак.
Да. Это я прокололся. И ведь Гарр наверняка подметил прокол с самого начала, но столько времени не подавал виду. Присматривался? Рассчитывал меня использовать, несмотря на явную подозрительность? Умный мужик, хоть и неврастеник. Бывалый.
