– Пойдём, Вулли, – сказал я.
Довольно мрачно сказал, потому что предвидел необходимость долгих поисков способа залезть в душу очередному собеседнику. А Исидо – не девочка-ватекка и даже не кандаморский наёмник. С ним будет… сложно.
Так я думал сначала.
А потом мы почти до утра просидели в навигацкой. И вышло так, что это не я залез в душу к старому дзингаю, а вовсе даже наоборот.
Разговаривать с Вулли оказалось неожиданно легко: после обмена «верительными грамотами», когда мы дали понять друг другу, что достаточно информированы, он взял беседу в свои руки. Видимо, почувствовал мою усталость, измотанность бесконечным бегом из ниоткуда в никуда. Растерянность, неготовность к продолжению борьбы… Понял, что я на грани слома и депрессии. Что нуждаюсь в старшем товарище, что готов передать лидерство нашей странной миссии… кому угодно.
Вулли выслушал меня. Я и не подозревал, что так остро нуждаюсь в том, чтобы снять маску. Нет, об «игре» я ему не рассказал, кому же захочется услышать, что его считают компьютерным ботом? Ещё решит, что у меня крыша поехала от Тёмной Стороны. Я всего лишь сказал, что занимаю чужое место. И не знаю, что с этим делать.
Вулли дал мне два совета. Первый: перестать скрывать от команды свою-чужую личность. Второй… О втором я не расскажу, слишком личное.
Расстались мы под утро. Я прошёл в свою каюту, разделся и рухнул в койку.
Знакомый сон пришёл сразу. Я опять оказался в гробнице со Звёздным Голосом. Передо мной стоял человек в тяжёлом плаще с глубоким капюшоном – Рейван. Он смотрел мне прямо в глаза немигающим взглядом красно-серой металлической маски.
Рядом с Рейваном, плечом к плечу встал второй человек. Двухметровый громила по имени Каламит.
Падшие дзингаи смотрели на меня, я смотрел на них, не в силах пошевелиться, не в силах бежать из этого страшного сна, из беспощадного серого тумана.
Рейван плавно опустил руку, и в его ладони загорелся алый огненный клинок. Мгновением позже свой меч активировал и Каламит.
47
Я проснулся с глазами полными слёз и долго лежал на спине, не решаясь сморгнуть или пошевелиться. Затем почувствовал, что на пороге каюты еле заметной тенью стоит Астила.
– Дуин, – прошептал я одними губами, вслушиваясь в дыхание дзингайки.
Очень медленно и тихо она прошла в каюту и присела на край моей койки. Мы долго молчали. Слёзы текли по скулам тонкими ручейками яда, головная боль понемногу стихала. Затем Астила положила руку поверх моей напряжённой ладони… как тогда, в Анклаве, только роли поменялись.
– Я слышала твой крик, – сказала девушка.
– Только ты?
– Надеюсь.
– Дуин… – произнёс я беспомощно.
Сила говорила со мной: Каламит нанёс удар по планете. Погибли разумные.
– Я знаю. Ты был прав.
– Что толку в правоте! Идиоты…
Она чуть сжала пальцы:
– Нет. Великая Сила…
Я застонал, не желая слушать. Девушка некоторое время утешала меня рассуждениями о мудрости Гроссмейстеров, неисповедимости путей, о том, что большая часть Совета успела эвакуироваться, несмотря на видимое, показушное нежелание это делать. А я думал о жизнях, которые не сумел спасти: поселенцы, шахтёры, администраторы, фермеры… рядовые дзингаи.
Постепенно тупая болезненная тяжесть в голове отступала, слёзы высохли. Я приподнялся на койке, опираясь спиной о стену каюты. Астила испуганно отпрянула, видимо, приняла моё движение за реакцию на какие-то из её слов.
– Поясни, – брякнул я наобум, делая вид, будто и в самом деле слушал.
– Я говорю, разумных должно было погибнуть совсем мало: Анклав расположен в слабонаселённом месте, вряд ли Каламит станет устраивать орбитальную бомбардировку всей поверхности планеты.
– Да, это верно, – вяло признал я, вспоминая Дуин из второй части игры. Вроде не так уж сильно там всё было покоцано, даже внутренние помещения Анклава в основном уцелели. – Слушай, а зачем ему вообще…
– Что?
– Зачем Каламиту Дуин?
– Мак, ведь ты сам говорил, что…
– Я помню, помню! – воскликнул я, окончательно просыпаясь и отбрасывая уныние. – Всё я помню. Но ты подумай: ни тебя, ни меня на Дуине уже нет… Хотя ты как раз не важна… Извини, Астила, ты мне, мне крайне важна. Дорога и практически взаимно любима.
Девушка покраснела как маков цвет и отняла руку.
– А вот Каламиту по-настоящему нужен только я, Рейван, – нахмурился я, восстанавливая телесный контакт. Дзингайка дёрнулась, но ладонь не убрала. Наверное, мысленно
