себя «над игрой», некоторые ключевые, фундаментальные ограничения мира сдерживали и меня самого.
Кроме того, я ведь обещал Гарру вытащить из лагеря хиссов его сына, Найила. И это, вероятно, самое благородное объяснение, какое я могу придумать постфактум.
Нет, я правда собирался его вытащить. И видел, как тщательно, словно за соломинку, держится за это обещание Гарр. Но когда на одной чаше весов находятся жизни миллиардов разумных, а на другой – благополучие одного-единственного дурачка, возомнившего себя Тёмным… Выбор, полагаю, очевиден. Да и проиграй я главную схватку, Найилу всё равно крышка: как любая нормальная банда, хиссы не любят перебежчиков. Найдут, сабелькой по горлышку – и в гравитационный колодец.
Так что вместо того, чтобы ломиться в Академию, мы занялись более насущными делами.
Я смотрел на проплывающий под нами Бесхедан со странным чувством. С виду – вылитый Марс, ржаво-коричневый, пустынный, холодный. Разве что побольше и немного светлее – кое-где мутно блестели нашлёпки водяного льда. Но внешнее слабо меня трогало: от планеты просто разило Тёмной Стороной Силы.
– Ты тоже чувствуешь это? – негромко спросила Астила, становясь рядом со мной возле узкого смотрового иллюминатора.
– Намоленное место, – согласился я. – Думаешь, здесь будет легче укрыться?
– Да… Тьма скрывает многое. Надеюсь.
– И не надейтесь, голубки, – сипло донеслось из-за спины: Данерус готовил аппаратную к предстоящей посадке. – Кораблик мы засветили, теперь не отсидимся. В галактике на каждый йель по сто шпионов…
– …Ришелье, – закончил я совсем уж тихо.
– Что?
– Да так, – пробормотал я, думая, что сейчас совсем не время тосковать по Земле. – Каламит слушает свою разведку. Но не доверяет ей, презирает. Он Тёмный лорд, он вообще всех презирает. Пройдёт немало времени, прежде чем он снова отчается найти меня сам.
– Как ты можешь это знать?
«Потому что теперь владею Силой. И начинаю очень хорошо понимать, как она меняет восприятие».
– Просто знаю, – сказал я вслух, посмотрев на Астилу.
Она встретила мой взгляд, понимающе кивнула в ответ. Она знала, о чём я думаю.
Да. Насколько проще всё было дома, в привычном мире машин, логистики, причинно-следственных связей. Собери мощную армию, наклепай побольше танков и самолётов, пушек и ракет. Земные боги на стороне больших батальонов, а вот Сила не знает ни размеров, ни расстояний.
Я по привычке возлагаю надежды на технику: брандеры, взрывчатка… Всё решится совсем иначе.
«Владею Силой»? Нет. Это я сам ей принадлежу. И не важно, что продолжаю называть её сюжетом, сценарием, авторским произволом… это всего лишь инерция несовершенного сознания. Нет никаких сценариев и сюжетов. Есть только Сила.
Понимание пугало. И в то же время немного успокаивало: ведь если есть Сила, то смерти нет. А умирать совершенно не хотелось.
Гарр вёл машину аккуратно, нежно: в «трюме» тщательно закреплённый на левитонных «поддонах» ждал своего часа динадий. «Варяг» задрожал, соприкасаясь с атмосферой. Нас встречал холодный, неприветливый воздух Бесхедана. Нас ждал главный и единственный космодром главного и единственного заметного поселения на планете.
Шадое произвёл на меня гнетущее впечатление. Обычный портовый городишко, в меру грязный, в меру распутный… Несмотря на стальные тона и переливающиеся повсюду огоньки, было в нём что-то от декораций средневековой детской сказки, в которой жители запирают двери на три засова и не рискуют спать по ночам, ведь во тьме разгуливают страшные волки-людоеды…
По Шадое бродили не волки, нет, здесь развлекались студенты Академии хиссов. Развлекались по-своему: соревновались в способах наиболее извращённого и болезненного убиения прочих разумных. Жизнь окружающих, с точки зрения хисса, не стоила ничего.
Нет, встречались среди здешних Тёмных и гуманисты – они ограничивались унижениями, избиениями, грабежом и прочим насилием. Но всякий нормальный урод прекрасно понимает, что истинной доблести полумерами не сыскать.
Возможно, это прозвучит цинично, но не могу сказать, что очень уж сочувствовал мирному населению Шадое. Контрабандисты, проститутки, фарца, наёмники, ворьё и жульё всех мастей – кто ещё мог остаться в колонии, обслуживающей хисскую кузницу кадров? Так что термин «мирняки» в отношении этой публики мог использоваться лишь условно.
– Держимся вместе, – предупредил я ребят. – Место нехорошее.
– Не учи кандаморца раздавать и выхватывать, – ухмыльнулся Данерус, который не без оснований полагал себя экспертом по нехорошим местам.
«Ну да, – подумал я, оглядывая команду, – кого ни возьми, у всех своя история. Эдак сравнишь: а я-то, братцы, ещё о-го-го какой везунчик, спасибо призраку советской власти за относительно счастливое детство! Вот был бы я нормальным попаданцем, захватил бы по-быстрому верховную власть в галактике да и начал бы строить коммунизм. Так нет же: всю дорогу по кочкам, буеракам, трущобам. Прямо белка в колесе сансары.
Рейван в круговороте Силы. Раз за разом: дзингай – хисс – дзингай, герой – предатель – герой… „попаданец – попаданец – попаданец”?»
Что за бред. Я помотал головой, отгоняя морок, и вернулся к более насущным задачам.
В Шадое постоянно прибывали абитуриенты, желающие учиться в Академии хиссов. Вступительные экзамены в это милое учебное заведение, равно как и педагогический процесс, отличались своеобразным брутальным очарованием, так что смертность среди абитуры зашкаливала. А где дохлые студенты, там и пожитки дохлых студентов.
