отлежаться – вдруг придется угостить ее еще парой затрещин. – Я скоро вернусь.
Мордолиз все равно полез в палатку, но по резкому свисту выбрался обратно, оскалился на хозяйку, однако не издал ни звука. София четко отдала честь и по его блаженной улыбке поняла, что скрасила пареньку вечер. Она направилась прямиком к себе и укоризненно покачала головой, когда Мордолиз снова взвыл. Какие бы условия ни предложила королева теперь, зная, что попытка убийства в Курске провалилась, ничто не свернет Софию с намеченного пути.
Выскользнув из прокуренной и пропотевшей одежды в прохладе палатки, она допустила, что в том и заключалась истинная трагедия. Что бы ни приходило ей в голову той ночью, она собиралась свергнуть королеву… Но даже умри она в Курске рядом с Лейбом и остальными, эта война все равно бы началась. План генерала Чи Хён по захвату Багряной империи был именно таким, какой разработала бы сама София, вплоть до цвета штандартов мятежников, но здесь, на пороге успешного отмщения, она стала лишь пешкой среди многих тысяч других. Она добралась до самых дальних уголков Звезды и в итоге обнаружила, что те, в ком она видит средство для достижения своих целей, прекрасно обходятся без нее. Она стала лишней в деле собственной мести.
Заползши под меха, София долго, печально вздыхала. Она отказалась от короны Самота именно потому, что пришла к выводу: не в ее силах изменить мир. Ну да, и еще из-за чувства вины: несмотря на благие намерения, она причинила вред такому же множеству людей, как и всякий тиран до нее. Теперь, став на двадцать лет старше, София собирается встряхнуть тот же горшок с дерьмом, который расплескала в прошлый раз, и по той же очевидной причине: она считает, что правительница Багряной империи – последняя сволочь.
Но в коронации королевы Индсорит ей следует винить только себя, вот в чем разница. Может, сегодня и поспать не удастся.
Глава 22
Монахине снился брат Ван, когда ей начало жечь глаза. Она вынырнула из грез к яростному свету фонаря и попыталась стереть зудящую корку, но обе руки оказались прикованы к самодельной кровати. Сестра чувствовала себя вялой не только из-за сонливости и ран. Она вспомнила кусачую многоножку, которую лекари предложили ей при последнем пробуждении. Согласилась ли она? Возможно, судя по тяжести в конечностях и легкости в голове, хотя у нее не было личного опыта в подобных средствах, – Священные Цирюльники считали, что отвлекать анафему от плотского переживания своего спасения и перерождения – это грех. И потому, когда ей выправляли язык, подпиливали зубы и устраняли другие изъяны, она ощущала каждый укол иглы и каждое движение напильника.
– Выглядишь хорошо, – сказала София, Поверженная Королева, подтаскивая к кровати табурет.
Пожилая женщина странно мерцала, и Портолес, закрыв саднящие глаза, вознесла молитву Падшей Матери, прося у нее сил. Когда она их открыла, те приспособились к освещению, и теперь не было сомнений, что женщина перед ней – живая, из плоти и крови, а не сон или дым.
– Похоже, можно было врезать тебе еще пару раз, хуже бы не стало – экая здоровенная бестия.
– София. – От этого имени даже сейчас бежали мурашки по позвоночнику. – Это честь. Не так часто ничтожная монахиня удостаивается аудиенции у богини.
– О, не так редко, как вы, люди, себе представляете, – заявила София, кладя ногу на ногу. – Но я не думаю, что Индсорит послала тебя в такую даль, чтобы беседовать о теологии.
– Времени уже мало. – Портолес облизнула губы, дивясь тому, что даже после насекотика говорить так больно.
Цирюльники, которые пользовали ее, посоветовали монахине примириться со Спасительницей, но она не предполагала, что это случится настолько скоро. А жила ли она вообще с тех пор, как Еретик вернулся за ней, изувеченной? Не одна ли необходимость продержала ее на плаву так долго, а теперь поиск завершен, и ее ждет свобода.
– Я дразнила вашего генерала. Это было глупо. Если непорочновская девушка и правда командует тут, пусть даже только от вашего имени, вы поступили бы мудро, если бы привели сюда и ее.
– А, девочка здесь главная, да, – подтвердила София. – Но с чего ты взяла, что она захочет слушать цепную ведьму?
– Королева Индсорит желает предотвратить войну. Я обладаю полномочиями вести от ее имени переговоры о мире. У имперских полков, которые вас преследуют, такого права нет. Если я смогу убедить вашего непорочновского генерала – если мы убедим ее, – то битвы не будет. Не будет войны.
– Прежде чем Чи Хён услышит хоть слово из того, что ты хочешь сказать, нужно убедить меня, – произнесла София таким тоном, словно не сильно верила в подобную возможность. – Итак, дорогой королеве Индсорит с чего-то взбрело в голову, будто я собираюсь поднять против нее восстание. Интересно, кто заронил ей в голову эту мысль?
– Это был не ее приказ, – сказала Портолес, не повышая голоса. Учитывая норов Софии, ее ни в коем случае не следовало сердить, иначе гнев победит здравомыслие. Но как заставить человека сохранять спокойствие, когда обсуждаешь преступление, которое сама против него совершила? – Она не посылала полковника Хьортта в Курск и не велела ему уничтожать деревню. Она не приказывала никого убивать: ни вашего мужа, ни друзей. В случившемся нет ее вины.
– О, ну просто замечательно! – София подняла руки, как бы сдаваясь. – Признаюсь, я немного волновалась на сей счет, но ты меня утешила. Однако прицеплюсь к твоему выбору слов: он был моим мужем, остальные – друзьями, а вы их перерезали.
– Я знаю, вам не с чего мне верить, но…
– Но что? – Это был тот самый темперамент, о котором предупреждали Портолес, – такой мог воспламенить всю империю. – Она сделала ход, но прогадила его. Или,
