насекомых. Козявки с возмущенным стрекотом расползлись по трещинам и зазорам. Древень со скрипом моргнул, снова вперил в меня глаз и обеспокоенно растопырил ветки.
Я сказала мягко:
– Не кричи на меня. Или ты помогаешь, или не мешай.
Откуда-то донесся испуганный крик филина, Лисгард нервно поежился, скрестив руки на груди, и стал похож на промокшего воробья.
Древень кинул вопросительный взгляд на Лисгарда, скрипя деревянным веком.
– Да, – подтвердила я и уперла руки в бока. – Он идет со мной.
Из самого сердца Грандарона донесся протяжный скрежет, по стволу пошло мелкое дрожание, ветки, включая оседланную нами, затряслись, как от порывистого ветра, хотя в ночном воздухе полный штиль.
Я быстро села, натянула капюшон на голову – не хочу, чтоб за пазуху насыпалось еще больше трухи, крепко обхватила ногами ствол и сердито уставилась на ту часть древня, которая могла быть лицом.
Гигантское глазное яблоко виновато покосилось в сторону, как бы извиняясь за неудобства, затем весь древень пришел в движение.
Лисгард, до этого демонстративно воротящий нос, вцепился мертвой хваткой в ветки, что потолще, и не сводит с меня взгляд.
Я пожала плечами.
– Что? Он сам.
Лисгард заговорил, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, но от рывков Грандарона он дергается, как при скачке.
– Миледи Каонэль, не могли бы вы попросить вашего нового друга быть аккуратнее. Не хочется свалиться в лапы смаргам. Уверен, некоторые из них все еще ползают под деревом в надежде на свежее мясо.
Ствол тряхнуло, с земли послышался скрежет корней, которые зашевелились после веков покоя. Сквозь треск коры донеслись вопли смаргов, которые самонадеянно решили дождаться нас внизу.
Грандарон качнулся и двинулся в глубь леса. Исполинская масса заскользила через заросли, словно адамантиновое лезвие сквозь масло. Мелкие деревья расступаются перед гигантом, некоторые склоняют черные шапки.
Я сцепила ноги под веткой и схватилась за сучок. Белокожий все же прав – упасть с такой высоты смертельно даже для кошки, но страх показывать нельзя, а то решит, что я никудышная.
Листья лезут в лицо и липнут к коже, приходится все время отмахиваться и смахивать настырную зелень.
– А что, в Эолуме благодарность не в почете? – спросила я с белокожего. – Видишь, древень несет нас через лес, но на тебя подозрительно косится.
– Жестковато, – отозвался белокожий.
– Скажи спасибо, что не скинул.
Лисгард проговорил, качаясь в так движению Грандарона:
– На его месте я бы давно ушел в глубину леса, чтобы никто не мешал встречать преклонную старость.
Древень недовольно прогудел что-то на своем скрипучем языке.
Я успокаивающе похлопала его по ветке, на которой сидела, рискуя сползти на бок.
– Ну-ну, – проговорила я успокаивающе. – Не обращай внимания на этого сноба. Он, наверное, в детстве головой стукнулся, и там все перемешалось.
Я выглянула из-под капюшона и погрозила пальцем Лисгарду, высокородный даже бровь приподнял.
– Если бы древня здесь не оказалось, – пояснила я веско, – нас бы сожрали ваши пузыристые питомцы.
– Они не наши.
Белокожий недовольно насупился и отвернулся, провожая взглядом быстро удаляющийся Эолум.
Я виновато вздохнула и подумала, что высокородному эльфу придется учиться жить по другим законам. Я-то ладно, все равно ничего не помню, а он – рожденный благородным миром, где каждый знает свое место. С другой стороны, эльф должен уметь приспосабливаться к новым условиям. Значит, я ему одолжение сделала. В сверкающих покоях научишься только монетки считать и различать, кому кланяться, набеги на беззащитные фермерские селения не считаются. Кроме того, мне все равно нужен спутник.
Так, успокаивая в себе взыгравшуюся совесть, не заметила, как огромный древень переместился на другую сторону леса. Размеры исполина позволили пересечь Светлолесье так быстро, что оглянуться не успели.
Грандарон остановился на окраине рядом с широкой дорогой, ствол стал наклоняться, ветки хором заскрипели, он бережно опустил нас на обочину.
Я спрыгнула, из-под ног вздыбилось облачко пыли, сапоги моментально покрылись серым. Отойдя на пару шагов, я попыталась охватить взглядом всего древня. Секунду стояла с раскрытым ртом, потому что размер Грандарона оказался воистину нереальным – согнутый ствол и крона полностью скрыли ночное небо.
Рядом раздался глухой стук, Лисгард спрыгнул с ветки и с заметно пободревшим лицом подошел ко мне.
Я прижала ладонь к сердцу и поклонилась старому древню.
– Спасибо, могучий великан, – сказала я почтительно.
Потом пнула Лисгарда в бок, тот охнул, брови сдвинулись, в глазах застыло непонимание. Он простоял так пару мгновений, потом спохватился и склонил голову в коротком поклоне.
