Белокожий скривился и кивнул на странника, тот идет чуть впереди и делает вид, что не слышит.
– Кинулись за ним, словно на нем пыльцой намазано.
Я облегченно выдохнула и отмахнулась:
– Ты об этом… Просто спокойней, когда могучие эльфы с обеих сторон, а не с одной.
– Разумеется, – сказал Лисгард, еще больше кривясь.
– Жутко тут, – проговорила я. – Того и гляди, вылезет корявая лапа и утянет под землю.
– Причина лишь эта?
Я раздраженно дернула ушами и бросила на Лисгарда гневный взгляд, тот хотел сказать еще что-то, но когда за деревом мелькнуло темное, схватился за мечи и сосредоточился на дороге.
Мы все глубже уходили в лес от разгульной, но все же безопасной таверны. Еще в начале пути зрение переключилось на ночное, усилило яркость и контуры.
Видно, как в траве копошатся козявки, слишком большие для обычных муравьев, из-за кустов иногда высовываются морды. Сначала думала – зайцы, но когда пригляделась, кровь в жилах застыла. От зайцев у них только уши, остальное больше напоминает харю вурдалака – глаза огромные, белесые, из пасти по два клыка с каждой стороны. Тела грузные и похожи на смаргов.
Я отвернулась и уставилась в спину странника, боясь смотреть по сторонам, но боковым зрением все равно видно, как за стволами перемещаются фигуры.
Чтобы как-то заглушить жуть, которая холодной змеей шевелится в районе живота, я спросила тихо:
– Темные эльфы видят ночью?
Из-за спины донесся вздох недовольного удивления, даже Варда чуть покосился через плечо. Взгляд беспокойный, уши шевелятся, как у зайца.
Он странно посмотрел на меня, но ответил так же тихо:
– Видят. Но они, как змеи, различают лишь тепло.
– Значит, если в темноте замерзнешь, не смогут заметить? – уточнила я.
Варда на минуту замолчал. В кустах, которые раньше были шиповником, заворочалось что-то большое. Оно недовольно засопело, я схватилась за антрацитовую рукоять. Ко всеобщему облегчению, тварь хрустнула ветками и с глухим топотом удалилась.
Рыжий вытер лоб и проговорил:
– Наверное, да. Правда, не представляю, как надо околеть, чтобы перестать излучать тепло.
За широким деревом хрустнуло, мы все разом обернулись, увидели лишь вытянутую тень с большими синими глазами. Она заинтересованно наклонила голову и спиной поплыла в глубину леса.
Рыжий глухо зарычал и вытащил меч. Тень безразлично глянула на клинок и растворилась. В темноте остались лишь два синих огонька, которые напоминают обычных светлячков.
Я повертела головой, теней стало больше. Они бесшумно носятся вокруг, но не нападают. Приблизившись к широкой спине странника, я спросила:
– Что это за твари?
Варда оглянулся. Лоб нахмурился, уши нервно дернулись.
– Это проклятые души эльфов. Они мирные, пока мы втроем.
– Что это значит? – не поняла я.
– Главное, не оставаться одному, – пояснил Варда. – Иначе…
Он глянул на белокожего и провел большим пальцем по горлу.
– Конец, – сообщил странник. – Будут в Эолуме петь прощальные песни по погибшим в Чумнолесье героям.
Меня всю передернуло, когда представила, как ледяные руки призраков проникают к самому сердцу, хватают внутренности и дергают на себя.
Мимо прогудела стайка светлячков размером с воробьев. Засыпанная ветками дорога озарилась призрачно-желтым светом, на несколько секунд видимость стала доступной для всех. Трещины в коре деревьев углубились, словно внутри проходы в другой мир, тени вытянулись.
Шорох высокородных сапог за спиной затих, белокожий остановился. Когда оглянулась, увидела, как разглядывает сияющие гнилушки возле кривого ствола. Козявки сделали небольшой круг и скрылись в зарослях, лес снова погрузился во тьму.
Я ускорилась, боясь отставать от рыжего, когда догнала, снова покосилась назад.
Лисгард сделал шаг, тут же выругался под нос, зацепившись волосами за ветку. Думала, сейчас разразится приступом красноречия на тему высокой эстетики, но он лишь скрипнул зубами и поспешил за мной.
Не знаю, как долго углублялись в чащу, густая крона и темнота мешают определить время суток. Но, судя по плотности зарослей, шли, наверно, пару часов.
Варда замедлил шаг, пригнулся и стал осторожно продвигаться сквозь черные кусты.
– Ты чего крадешься? – спросила я нарочно громко, чтоб ободриться.
Рыжий резко развернулся, обхватив меня за шею, зажал рот. Я вытаращила глаза, он извиняюще скривился и осторожно разжал пальцы.
– Тише ты! – прошептал он в ухо раздраженно. – Мавок разбудишь своими воплями.
