– Как ты относишься к жареным гусям?
Впервые за разговор «Жизнь в сапогах» улыбнулся:
– К жареным? Сугубо положительно. Когда еще новобранцем был, помню, умыкнули мы гуся. Прямо с деревенской околицы. Весь белый, только на хвосте несколько перьев черных, как у ворона. Потом зажарили на двух мечах. Сейчас сказал – и сразу слюнки потекли.
– А мы пару куриц увели как-то у крестьян. На постое. Жрать хотелось до одурения. Кухня где-то, как всегда, потерялась…
– Сколько я перепорол этих обозных, ты даже не представляешь.
– Отчего не представляю? Отлично представляю. До того у нас дошло, веришь, холостым пальнули по кашеварам, – Галвин вспомнил, что слуга до сих пор стоит рядом, и с воодушевлением распорядился. – А принеси-ка нам, любезный, пива жбанчик. Холодненького, с ледка. А гуся ты, малый, взбодри на угольях! Шакнар, ты пиво пьешь? С раннего утра?
– Пью ли я пиво с утра?! А приходилось ли тебе, Громмард, надираться прямо в карауле?
Инженер покаянно вздохнул:
– Было дело, один раз даже девок привели. Потом прятали их в кустах от префекта лагеря. До того нализались за ночь тминной водки с этими особами, что утром друга плечами в строю поддерживали. Сотник добряк был. Глаза отвел.
– Слуга! Водки нам немедленно!
Глава 8
Когда дипломатия всего лишь объясняет очевидное
В рычании львицы слышались истерические нотки. Положительно, она была на грани нервного срыва.
– Спокойно, Хала, спокойно, – терпеливо продолжил увещевания Шакнар. – Это, – он запнулся. – Это – теперь не враг. Успокойся.
Пума ответила хозяину почти кошачьим мяуканьем, но шерсть на ее загривке по-прежнему стояла дыбом.
– Еще секунда – и она заговорит, – засмеялся Галвин. – Хозяин, скажет, ты что творишь? Этот гном тебе в спину стрелял! Не согласна я с ним дружить!
Орк устало опустился на корточки.
– Где уж тут зверю разобраться, когда у нас самих кругом голова идет.
– Хватит пытаться. Меня после каждого раза потом трясет полчаса. Не подпустит она меня.
Шакнар бросил на Халу укоризненный взгляд:
– Вот отчего ты такая упертая? Ладно, пойдем в загон, нагулялись.
Уже двенадцатые чутки они поджидали Караннона в «Славе металлургов». Феомант ракшей не спешил с визитом. На шестой день Громмард доехал до южной заставы, нашел там синего демона-таможенника и попытался выяснить, что вообще происходит. Ответ был лаконичен: «Ждите. Едет». Оказавшись вдвоем в незнакомом городе, он почти все время проводил вместе с Шакнаром. Военное прошлое сблизило их. В первый же вечер после очного знакомства они засиделись в кабаке, опорожнив целую батарею пивных кружек. Вокруг шумел мирный, веселый и хмельной Фаркрайн, а над их столом витали призрачные миражи былых сражений. Только теперь эти картинки прокручивались с двух разных сторон. И каждый ловил себя на мысли, что говорят они, по сути, на одном и том же языке. Потом они снова пили и по очереди пели военные песни. А после горланили вместе, сами толком, не понимая, что и о чем. На следующее утро Шакнар зашел за гномом, чтобы пригласить его на пешую прогулку – обоим стоило хорошенько проветрить больные головы. Так и сложилось их совместное бытие: как только один куда-то собирался, заходил за вторым и, наоборот. О будущем оба предпочитали не распространяться. Просто двум бойцам нежданно выпал отпуск. А уж где, кто из них служит – никого не касается.
На третий вечер, приняв по графину терпкой и сладкой гномьей медовухи (а чего еще ждать от бывалых солдат на отдыхе), им приспичило прогуляться в порт. Поглядеть на корабли и вообще. Пока дошли, оказалось, что глядеть можно только на звезды и огоньки бакенов. Они обязательно заблудились бы в лабиринте пирсов и грузовых пакгаузов, но, к своему счастью, набрели на патруль стражников. Те отвели двух запоздалых любителей красивых видов до ближайшего торного перекрестка и ткнули пальцами в направлении центра города. Чтобы подкрепить силы перед пешим марш-броском, они, как водится, занырнули в ближайший открытый трактир. Компания в нем собралась крайне разношерстная. Причем в прямом смысле, потому что в углу, за специальным низким столом сидела парочка ликантров в своем животном облике, а именно – в виде гигантской выдры, а также – не меньших размеров бобра и жадно поглощала с тарелок сырые продукты. Остальные посетители являлись представителями вольных профессий. От дюжих портовых докеров до мастеров искусства карточной игры. Судя по тому, что у некоторых картежников отсутствовали пальцы на руках, им пришлось немало совершенствоваться в избранной профессии. Звенели деньги, табачный дым плавал по воздуху слоями. Среди любителей поздних развлечений присутствовало немало женщин, чью природную красоту с трудом можно было разглядеть под густым слоем косметики. Громмард немедленно почувствовал себя галантным кавалером и поставил выпивку довольно таки смазливой девице, которая стала ему подмигивать с момента, как только они с Шакнаром подошли к стойке бара. После нескольких глубокомысленных замечаний гнома о погоде и неуклюжих комплиментов даме та с непринужденностью подсела к нему и Шакнару за стол и приняла живейшее участие в истреблении пива и беседе, ни слова из которой никто потом так и не смог вспомнить. Вечер близился к тому моменту, когда нужно было или расплачиваться и прощаться, или расплачиваться и брать даму с собой, но ее бывший ухажер, внезапно
