этому поводу, то тогдашние главы ордена посоветовали им не лезть в это дело, мол, мы знаем, что творим, и все это делается во славу богов. Или вам наши боги не нравятся?
Кончилось все прозаично – вскоре все служители ордена, которые имели глупость отправиться в пустыню по тем или иным делам, стали бесследно пропадать. Ушли – и не вернулись. Когда счет пропавших без вести перевалил за семь десятков, руководство ордена Истины сделало кое-какие выводы и махнуло рукой на сопредельные территории, рассудив, что им и в Центральных королевствах пока есть чем заняться.
Так что маги Семи Халифатов жили безбедно, благо правители этой страны против них ничего не имели и даже пригрели какое-то количество беглецов-чародеев, которые, от греха, перебежали к ним из Королевств. Правда, там все тоже было не слишком гладко – магические школы Востока и Запада никогда особо не ладили, потому часть перебежчиков довольно быстро отправилась к Небесному Престолу, не найдя общего языка с местными коллегами.
В общем, было мне о чем подумать, пока я трясся в седле.
Часа через три скачки Идрис, находившийся во главе отряда, оглушительно свистнул и помахал рукой, показывая, что нам надо повернуть вправо. Зачем ему это понадобилось, выяснилось буквально минут через десять. Там был небольшой оазис.
Непостижимые все-таки это штуки – оазисы. Вот вроде – кругом песок, барханы, которые уже видеть не можешь, гады ползучие всевозможных разновидностей по ним снуют. Пустота бескрайняя и однотипная. И тут – на тебе. Пальмы здоровенными листьями шуршат в вышине, трава под ногами, ручей плещет. Вот как так? И ведь не магия это. Или, наоборот, – магия, причем сильнейшая из всех существующих, та, что называется природой? Чудно это и непонятно.
А еще здесь было теплее, чем в пустыне. Под утро в песках такой холод стоит, что я даже в одну из ночей зубами клацал. Но вот здесь было хорошо.
– Вода, – просипела Фриша и было кинулась к роднику, но ее остановил один из воинов, покачав головой.
Тем временем его соплеменники достали из седельных сумок кожаные ведра, в сложенном виде больше напоминавшие плоские коровьи лепешки, набрали в них воду и поставили в сторону. Надо думать, для лошадей. Сразу-то им холодную воду давать нельзя, запалить животинку можно, это я знаю.
Идрис осмотрел Луизу, а после потопал с зажженным факелом, который он отнял у одного из воинов, куда-то в кусты, обильно росшие неподалеку от пальм, и начал что- то выискивать под ними.
– Это он чего? – тихонько спросила у меня Аманда.
– Не знаю, – так же негромко ответил ей я. – Чужая душа – потемки.
– Хорош болтать, – зло сказал Гарольд. – Идем, поможем наших на землю спустить.
Я кивнул и было собрался идти к лошадям, на которых располагались импровизированные носилки, но меня остановил Равах-ага.
– Это и без вас сделают, – сообщил он нам. – Тем более вам есть чем заняться. Как мне думается, право выкопать могилы для своих друзей вы же никому не отдадите? Мне очень жаль, но они обретут свой последний приют именно здесь, в этом оазисе. Дальше мы их не повезем, и на то есть масса причин. Утром взойдет солнце и начнется жара, а до первых поселений, где есть кладбище, на котором можно провести обряд должным образом, нам еще скакать и скакать. Думаю, вы понимаете, о чем я говорю? Нет? Мертвые не любят солнце, оно их плавит, как лед. И потом – здесь обитают разные существа. Есть среди них такие, которые чуют мертвую плоть за несколько миль и не остановятся ни перед чем, лишь бы заполучить свое любимое лакомство.
– А сюда они не прибегут, эти твари? – Фриша повертела головой. – Еще разроют могилу!
– Нет, – уверенно ответил ей Равах-ага. – Земля – она на то и земля. Кто ей предан, тот уже в безопасности. Я иногда завидую мертвым – они могут позволить себе вести абсолютно спокойный образ жизни. Лежи себе и ни о чем не думай. Не то что мы, живые – все куда-то бежим, спешим, о чем-то волнуемся. Суета, болезни, любовь, войны и все остальные напасти, какие только есть на свете. А им – все нипочем.
– Если только на кладбище некромант не забредет, – заметила Аманда. – Тогда и мертвым покоя не видать.
– Чем копать-то? – задал сугубо практический вопрос я. – Палкой – долго. Разве что дагой? Но и ею не быстрее выйдет.
На наше счастье, если это можно так назвать, воины Раваха-аги оказались на редкость запасливыми ребятами, и вскоре мы с Гарольдом подрубали корни травы небольшими лопатками.
– Ты зачем задержался у Гробниц? – сопя, спросил мой друг.
– Бумаги клерика, – коротко ответил я. – В последний момент сообразил.
Мы уже начали понимать друга с полуслова, и новых вопросов не последовало.
Земля ребятам досталась так себе – глинистая, с камнями, да еще и далеко от родных домов. Но жизнь – штука такая, никогда не знаешь, где придется найти последний приют. Им выпал оазис посреди пустыни, и это не самое плохое место. Неизвестно, какие могилы достанутся нам, и будут ли они вообще. Да что там, не подоспей ко времени Равах-ага – и лежать бы нашим обглоданным костям у стен Гробниц. А что я там остался бы – это наверняка, живым в руки ордена я попадать не собирался.
– Мы будем помнить о вас. – Гарольд бросил по горсти земли в каждую из двух могил. – Мы все придем туда, куда вы ушли, ждите нас.
– Мы будем помнить, – повторил каждый из нас, а после мы снова взялись за лопатки.
– Как бы еще одну рыть не пришлось. – Фриша с состраданием кинула взгляд в ту сторону, где лежал Карл, так до сих пор и не пришедший в себя.
– Он крепче меня, – пробасил Жакоб, бледный от потери крови, но твердо стоящий на ногах. – Оклемается.
Тем временем Идрис не только нарвал каких-то трав, но и успел развести небольшой костерок, над которым повесил котелок, наполненный водой. В него-то он свой травяной сбор и побросал.
