– Не надо. Оставь их. Навязчивость еще ни у кого любви не вызывала. Пойдем, лучше мне поможешь.
– Хорошо, – согласилась подопечная, обреченно глядя, как растворяются силуэты ведьмаря и его спутницы в темноте каменного коридора.
– Немира! Это уже третья кружка! – вскрикнула Пульхерия.
– Прости, – девица опустилась на колени и принялась собирать глиняные осколки.
– Сосредоточься!
– Ага.
– Сама знаешь, что этот настой сутки готовится!
– Угу, – схватилась за тряпку.
– Совсем ты себе голову задурила, – ворчала старуха. – Иди лучше погуляй. Не хватало еще, чтоб больных напоила какой-нибудь гадостью.
– Прости, – повторила девица и направилась прочь. Как она ни боролась с собой, но ничего не могла поделать: ревность так и жгла. Эх, возможно, кабы Войтех тоже признался ей в любви, все стало бы иначе. Но… Он не ее. Он ничего не обещал, кроме как вернуться. И узнать про талисман. Талисман! Вот, значится, и нашлась причина, чтобы к ведьмарю пожаловать. Обещал же? Обещал! Теперь не отвертится!
Ни на стук в дверь, ни даже на отчаянные пинки отвечать не желали. Но и Немира отступать не собиралась. Надо будет, снова по карнизу пройдется! Хвала богам, тут до соседней лекарни всего два шага. Однако воплотить отчаянную мысль в явь не пришлось – тяжелая охранительница нехотя, но все ж приоткрылась. В образовавшейся длинной узкой щели показался Войтех. Он тяжело дышал и был в одних штанах.
– Чего тебе?
– Ты обещал узнать про мой оберег, – голос дрогнул, когда девица приметила, как слиплись от пота каштановые волосы. – Узнал?
– После поговорим, я сейчас занят, – попытался закрыть дверь мужчина, но Немира подставила ногу.
– Занят? Чем же?! – внезапно злость заместила собой обиду. Разглядеть Рыжую не удавалось. Но внутренний нечистик уже сделал предположение.
– Лечением! – прикрикнул Войтех. – Уходи!
– Гонишь? Опять?
– Я же сказал, поговорим позже. Мне нужно ей помочь. – Босая ступня отодвинула девичью ножку, и дверь снова скрыла ведьмаря и больную.
– Позже? Позже?! Знаю я, как ты ей помогаешь!
Сначала Немира хотела броситься в лес Макоши и найти утешение в слезах, но внезапно передумала. Нет уж! Дудки! Она выяснит для себя все раз и навсегда и сейчас! Она и так ждала почти четыре года! Хватит! Стало быть, карниз…
Воспоминание о словах Пульхерии про навязчивость и любовь застало Немиру аккурат в соседней лекарне. Хвала богам, помещение оказалось свободным от свидетелей безумной задумки.
Прежде чем ступить на карниз, девица распахнула ставни и поглядела вниз. В прошлый раз не то от переполнявших чувств, не то просто по малолетству она умудрилась не ощутить страха, который сейчас так и лез за пазуху. А ведь путь всего-то состоял не болей чем из пары шагов. Правда, выступ словно у?же стал, а стена – отвеснее. Сердце колотилось, но уже вовсе не от обиды или внутренней решимости все выяснить – слишком широко раззявила ненасытную пасть бездна.
Немира подалась назад. Вдохнула-выдохнула, пытаясь привести мысли в порядок.
И ведь Ратмир не раз говорил, что эмоции у нее через край бьют. Три года училась их давить, а стоило ведьмарю вернуться, как внутреннего равновесия словно и видом не видывала, слыхом не слыхивала!
Нет, нельзя так. Надо вернуться. Все ж Войтех не собачонка, веревкой к себе не привяжешь.
Немира отдышалась и уже, влекомая благоразумием, собралась покинуть лекарню, как ее слуха коснулся разговор:
– Зря ты с ней так.
– Как?
– Она тебя так долго ждала. А первый год так и вовсе едва ли затворницей не была…
– Лежи спокойно.
– Войтех, я ведь знаю, что Немира тебе небезразлична…
– О чем ты?
– Не притворяйся. Это было заметно уже тогда, в Кревине.
– Может и так… только это не твое дело, – голос ведьмаря вдруг словно заледенел.
«Может и так?» Не отрицает! «Может и так!» О боги! Да ради этих слов она готова весь храм обойти по карнизу. Трижды!
– Пусть не мое, – ничуть не обиделась Рыжая. – Да только нельзя ведь собственного счастья чураться. Ты нуждаешься в ее помощи ничуть не меньше, чем она в твоей…
– Я не нуждаюсь ни в чьей помощи!
– Отказываешься от дара Макоши?
