даже освежеванных, точно дичь. Не раз сам резал, рубил, давил, сдирал кожу. Но привыкнуть к ведьминским будням оказался не в силах.
Каждый вечер с того дня, как новоявленный отряд потерпел поражение у врат Лунного храма, Юга восполняла силы через Дубину. Вернее, Дубиной. Каждый раз она присаживалась подле него и, надкусив тому подушечку пальца, сосала кровь. Поначалу детина рвался, верещал. Но потом становился все смиреннее. Видать, с кровью тело покидала и воля. Но ладно бы восполнение силы этим и ограничивалось. Так нет же! Самое важное оставлялось на потом.
Старая карга с окровавленным ртом, трясущаяся от возбуждения, «седлала» своего «лю?бого». Мерзкое соитие длилось, покуда Дубина не замирал. Лишь тогда обновленная и помолодевшая ведьма нехотя сползла с него и, чмокнув щеку, с веселым мычанием принималась варить зелье, которым приводила громилу в чувство. Надо признать, Дубина оказался на диво выносливым. А может, ведьма просто вовремя останавливалась. На памяти главаря от подобных ласк три дюжины скопытились сразу. Еще пятеро, что были покрепче, лишились разума. Дубина же, хоть и стал молчалив и приходил в ужас от одного лишь упоминания о ногай-птицах, казался вполне вменяемым. Лисица даже поразмысливал, не взять ли его в постоянную шайку в качестве достойной замены Бугаю.
Шайка… Меднолицый ухарь и не помышлял сходить с избранного когда-то пути. И теперешнее положение дел воспринимал скорее как досадное препятствие, причем довольно денежное. Ибо заказчик помимо того, что дозволил Лисицыной голове покоиться на плечах, еще и щедрое вознаграждение пообещал, на которое лет пять можно целое войско содержать.
Снова перед глазами невольно всплыли развевающиеся знамена с золотым орлом. Заказчик… Лисица мотнул головой – прогоняя наваждение.
Вот только нужно ли то войско али шайка новая, когда Юга обещала старую вернуть? Лисица представил себя во главе отряда мертвяков и расплылся в широкой улыбке. Да супротив такой силы ни один город, ни одна княжья армия не выстоит!
А теперь он точно ведает, супротив кого не преминет выйти с подобной мощью. Главарь никогда не прощал обид. Никому не задолжал. Долг – он ведь завсегда платежом красен. Даже если его следовало вернуть нерадивой матери, что продала своего сына заезжему купцу якобы для лучшей жизни… Или заказчику, который хоть и сулил сказочное вознаграждение, заставил столько лет мытарствовать и терпеть это неутихающее жжение.
Лисица с остервенением потер печать. Временами ему хотелось выковырнуть эту отметину. И он непременно бы это сделал, с куском кожи вырезал, кабы помогло. Поплатится тот, кто одарил ею! Ох поплатится! Как только отдаст обещанное и избавит от нее.
Да… Шайка поднятых с могил – великая силища! Перед глазами мигом предстало скромное по численности, но непобедимое войско полуразложившейся нежити, облаченной в гнилье. Такому и пики, и стрелы нипочем. Разве убьешь то, что и так мертво? Вот она, истинная Призрачная шайка, способная кого угодно повергнуть в ужас. Впрочем, сам Лисица не так чтобы страшился. Подумаешь, мертвяки… Репенья, Ветряк, Поята, Сивый, Белка… Да каждый из них ему по праву братом звался! И был куда роднее, нежели родительница-потаскуха… Только бы Юга подняла их.
– Горит! – заулюлюкала ведьма, оторвав от сладостно-хмельных, точно мед, мыслей. – Горит! У! У! У!
Далеко над лесом в стремительно темнеющее небо устремлялись длинные сизые хвосты. Лисица улыбнулся и поймал себя на мысли, что коли ведьма умудрилась-таки спалить неприступный храм Макоши, стало быть, и возвращение Призрачной шайки осилит.
– В дорогу, – велел главарь.
– Так, может, мне на остатках крови поворожить?
– Прежде в ближайшем селении шайку доберем, – отмахнулся Лисица. Сейчас бы не помешало хорошенько пожрать да пивом брюхо залить али и вовсе браги пару стаканов опрокинуть. К тому же глядеть на окровавленную морду, хоть и знатно помолодевшую, мало радости. Пущай прежде вымоется. И сил в том селении наберется. Все лучше, чем снова на ведьмачьи обновления с Дубиной глазеть.
Всхлипывающий гигант безропотно усадил ведьму в седло и забрался сам. Кони стремглав понесли вперед. Недавние путники даже не удосужились погасить костер, что теперь щедро лил свет на три мумии, раскинутые по поляне, точно трухлявые истуканы.
– Это я.
Ведьмарь! Немира облегченно обмякла. Хвала богам, цел!
– Сейчас я тебя отпущу, и мы быстро и тихо уходим, поняла?
– Мм.
Войтех убрал ладонь и поманил за собой. Но, прежде чем шагнуть, девица оглянулась на стражниц. Те уже потеряли интерес к происходящему в лесу и, стянув с дерева сверток, принялись его разматывать. Тот орал и барахтался. Рядом занимался костер.
Ведьмарь потянул Немиру за руку.
– Погоди, – уперлась она, наблюдая, как пленника, коим оказался мальчик весен десяти-одиннадцати, поволокли к огню, что уже пылал ярче луны. – Мы не можем его так бросить!
– Он сам виноват. Пошли.
– Я спать спокойно не смогу, ведая, что ничего не сделала для его спасения, – не до конца поверив в услышанное, Немира тщетно пыталась разглядеть лик собеседника. Кабы малость поближе к поляне…
– Это не наше дело, – угрожающе рыкнул Войтех. – Гаевки сами решат, что с ним делать.
Гаевки? Стало быть, вот какие они – злобные девки, что обижают детей, а вовсе не прекрасные защитницы животных и растений! Как же ошибалась Яринка на их счет.
