– Но ты же сказала Пульхерии, что вернешься завтра.
– Стало быть, приятно ее удивлю. Впервые за три с половиной года.
– Может, хоть повечеряем? – Олелько из последних сил пытался найти причину, чтобы задержать подругу.
– Лучше в храме.
– Но… но ты ведь меня так и не обучила обещанному приему.
– А разве с первого раза не запомнил? – приподняла бровь девица, украдкой сжимая сережку-капельку.
Юноша невольно прижал ладонь ко все еще ноющему боку и осторожно мотнул головой.
– Это тоже можно сделать в храме. Даже лучше.
Олелько вздохнул. Понял, что спорить дальше бессмысленно.
– Тогда пойдем к обозу.
Ворон с перемотанным крылом, что весь час сидел на высоком частоколе, так и остался незамеченным. Когда Немира с другом скрылись с его глаз, он резко поднялся в воздух и полетел на восток, прочь из Луннинца.
Дорога назад окуталась молчанием. Но если Олелько хмуро наблюдал за небом, то его спутница с чувством странного облегчения разглядывала горные пейзажи. Лошадь даже понукать не приходилось – на редкость была понятлива, сама знала, куда тянуть обоз, где свернуть, а когда ускориться.
Вот только беззаботно дышать чистым свежим воздухом, наполненным кислородом, пришлось недолго. Внезапно Немира различила странные крики.
– Ногай-птицы! – воскликнул Олелько и кинулся к рукоятям. А в следующий миг в небесной лазури снова появилось белоснежное пятно. Гомон усиливался. Облако разрасталось.
Девица остановила кобылу, что с завидным безразличием уставилась на извилистую тропу, и натянула тетиву, внутренне проклиная собственную глупость:
– Они летят к нам!
– Вижу, – заправил самострел юноша. – Пятерых не подпущу точно. С остальными будет хуже.
Немира пыталась сосчитать, из скольких же чудовищ состоит белоснежное облако. Ан нет… Не белоснежное. И тут и там ясно различались темные вкрапления.
– Они не одни, – ахнула девица. – Там всадники!
– Это невозможно, – помотал головой потрясенный Олелько, но если чему он и мог доверять, так это острому опытному зрению – крылатые твари правда несли людей. Подобного юноша никогда прежде не встречал, да что там, наверняка о таком даже старожилы Луннинца не слыхивали. Чтобы гордые ненасытные ногай-птицы дозволили себя оседлать… Навряд ли тут обошлось без чародейства. А коли так, то тогда даже самострел можно смело выводить из разряда грозного оружия и причислять к детским забавам.
– Далече до храма?
– Не поспеем, – выдохнул Олелько.
– Тогда давай устроим из обоза баррикаду! – Идеи одна за другой выстреливали в мозгу юной воительницы.
Вот только не таким она представляла свой первый бой. Во всяком случае, девица всегда считала, что он не окажется первым и последним. Но в столь неравной схватке надежды на успех почти не оставалось. С другой стороны, не ложиться же самовольно под когти да клювы. Поди, не бараны.
Заряженные стрелы ждали приближения чудовищ, и хотя два юных сердца от волнения грозились проломить грудины, руки, удерживавшие оружие, не тряслись…
– Погодь… Куда это они? – не понял Олелько.
Вместо ответа Немира вскочила на козлы и стеганула лошадь. Крепкое животное послушно направилось вперед. Оно по-прежнему не выражало ни малейшего испуга. Изумляющее спокойствие.
– Что ты делаешь?
– Надо спешить! – Кнут опять свистом разогнал воздух и опустился на круп. – Они летят в храм!
– Тогда самое время повернуть вспять!
– Мы должны помочь! В храме нет такого оружия, как у тебя.
– Даже ногай-птицам не под силу пробить скалу. Поворачивай!
– А двери?
– Дубовый массив толщиной в три мужских кулака? Поворачивай! Да может, они мимо пролетят!
Но Немира и не помышляла о возвращении в Луннинец. Она всем сердцем чуяла беду. Откуда-то в душе появилась стойкая уверенность, что этим тварям непременно нужно что-то именно в храме. Или кто-то. Точнее, их седокам. И без этого они не уйдут. А уж коли эти люди сумели оседлать крылатых чудовищ да перебраться через реку Макоши, что им стоит пробить толстенные дубовые створы?
– Я не могу оставить волхвиц в беде.
– Они без тебя справятся. Макошь поможет!
– Нет! Не поможет! – Немира еще раз стеганула лошадь. Та недовольно фыркнула, но шагу прибавила.
– Ты везешь нас на погибель! – Олелько оставил самострел и полез на козлы, пытаясь вырвать из девичьих рук поводья. Но Немира мертвой хваткой вцепилась в них. Если
