мужчины, как он, никогда не плачут.
– Я – маг, – он пожал плечами, словно извиняясь за данный факт, – и не самого низкого уровня. Так что наша беседа наедине лишь добавит мне популярности. Полог тишины я опустил, не переживай.
– У меня осталось мало сил, чтобы переживать.
Обида взяла верх. В горле образовался комок горечи, который никак не хотел проглатываться. Еще немного – и плотину прорвет, выплеснутся наружу накопленные боль, страх, отчаяние.
– Если бы я мог…
– Мог! – Я с ужасом поняла, что кричу и не могу остановиться. – Мог все рассказать! Мог дать право выбора, а не лгать!
– Риш! – Он попробовал меня одернуть.
– Нет больше Риш. Посмотри на меня! Что во мне осталось от прежней белокурой девочки, которой ты восхищался? Я – Айрин, папа. Ледяная ведьма. Та самая, от которой вы пытались меня уберечь. И я ничего не знаю. Ни о даре, ни о ледяных. Одни только дедовы сказки, а сказки, как оказывается, врут.
Он не перебивал, давая выговориться, и только потемневшее лицо и тусклые глаза говорили о том, что каждое мое слово находит кровавый путь в его сердце.
Гнев угас. Осталась лишь горечь. Я могла бы рассказать еще так много и стольким поделиться… Но он был южанином, а я ледяной.
– Не стану оправдываться, Айрин. – Голос его был глух, а опущенные глаза говорили о многом. – Думаю, ты уже поняла, что такое жизнь ледяных… Если ее и можно назвать сказкой, то очень страшной. Мы не желали такой участи для тебя. Никто не хочет отправлять на войну ребенка. Семья Таль-Сорецки была кое-чем обязана твоему деду, и только поэтому нам разрешили оставить тебя дома. Особое снадобье подавляло дар. Еще лет пять, и он бы не проснулся никогда. Ты бы повзрослела, вышла замуж, родила детей и никогда бы не боялась спать по ночам.
Он посмотрел на меня долгим взглядом, в котором было столько горечи и сожаления, что я не выдержала. Слезы покатились по щекам. Это был плач по розовому платью, которое мне должны были сшить к совершеннолетию, по любимому пирогу с яблоками и корицей, по теплым летним вечерам, когда так приятно прогуливаться среди пологих холмов Танилграда, по всему тому, что я навсегда оставила дома.
– Милая…
Он пересадил меня на колени, обнял, гладя по спине, а я сотрясалась в рыданиях, не в силах остановиться, и не сразу поняла, о чем он говорит.
– Но даже сейчас действие снадобья должно было его сдерживать. Твой дар, Айрин, что-то его спровоцировало. Кто те люди, с которыми тебя задержали? И где слуги? Ты ведь не одна бежала из дому?
Вытерла слезы. Всхлипнула пару раз для порядка, успокаиваясь, и горько усмехнулась про себя. Мужчины везде одинаковы. Мысль об одинокой женщине, путешествующей без сопровождения, вызывает у них ужас, даже если эта женщина – ледяная ведьма.
– Не важно.
– Нет, важно!
Глубокая морщина на лбу, лед в усталых глазах. Ты беспокоишься обо мне, это понятно, но я уже не маленькая девочка и могу сама отвечать за свои поступки.
– Эти люди спасли мне жизнь, я им верю. Этого достаточно.
Насмешка в глазах, дернувшийся уголок рта. Для тебя я все еще маленькая девочка, которая нуждается в защите. Прости, папа, но это уже не так.
– А слуги… между временем на побег и парой людей под боком я выбрала время.
Сузившиеся глаза и болезненное осознание истины. Да, ты прав, было нелегко, но я выжила и стала сильнее.
– Дар пробудился, чтобы защитить тебя, – прошептал отец, вздохнул, расправил плечи. – Не хочешь ничего рассказать?
– Ты не ледяной и должен спать спокойно, – с горькой улыбкой покачала головой я.
Он замер, осознавая, что впервые у дочери появились секреты, на которые она имеет право.
– Я могу дать тебе своих людей, – проговорил глухо, пряча отчаяние.
– Нет. Рисковать кем-то еще я не буду. Ледяные, что со мной, опытные люди и не раз бывали у вас в гостях. Не переживай, мы пройдем без проблем.
Говорила и сама верила. Почти.
