Соннук придержал взволнованный вздох. Так и есть! Этой осенью к нему пришла взрослость. Он стал смелее, мужественнее и научился жить без брата. Им уже не сойтись. Вот и прекрасно. Кончилось мучение. Интересно, по-прежнему ли одна у них Ёлю?
Исполнилась главная мечта: он – настоящий! Сегодня он довлел над женщиной, как положено мужскому естеству. Должно быть, скоро родится ребенок. Ведь после того, что совершается между мужчиной и женщиной, рождаются дети… Живой Сюр на мгновение замер, и Соннук содрогнулся: Олджуна – младшая жена отца. Все, все на свете успел забыть!
Сердце сжалось от стыда и боли. Звезды кололи глаза, и он упрямо сжал губы.
«Ну и что? – с вызовом сказал звездам. – Надо будет еще посмотреть, кого она выберет – меня или Тимира!»
Мрачный кузнец чуть до смерти не довел обеих жен и дурно обращался с Атыном. Он никогда не был близок сердцу Соннука. Тимир не сумел отдать бадже непустое семя.
Чтобы в глазах богов-покровителей быть истинным мужчиной, мало им родиться. Мало иметь суровую внешность, крутой нрав и мужеское ремесло. Ведь, несмотря на то, что у Тимира на первый взгляд есть все необходимое, он лишь благодаря шаманскому снадобью исполнил основное предназначение мужчины – продолжение рода. А у его сына, пусть никому не известного и вынужденного скрываться, жизнь получится цельной. Достаток – дело наживное, и надо, конечно, о том позаботиться. Но главное – род свой – Соннук начнет с себя. Сыновей у них с Олджуной будет много! Потому что он, некогда затерянный между мирами и не принятый Орто, нынче полноправный человек. Он – настоящий мужчина и знает любовь.
Начало светать. Соннук осторожно высвободил плечо из-под головы Олджуны. Поправил на запястье раненой руки тесемку из черного конского волоса. Олджуна повязала, чтобы скорее прошла ломота. Подкармливая огонь ветками, смотрел на спящую женщину и думал, как же сильно он ее любит. Было ли такое еще с кем-нибудь в пределах и временах? Обеспокоился: не замерзла бы, не заболела. Бережно перенес ближе к костру.
…Только он и Олджуна, только Олджуна и он, они одни на Срединной. Она – его единственная, отныне и навсегда. У них один Сюр, один Дилга, одна жизнь. Сата, Атын, северо-восточная сторона с обещаниями щедрот – все это так далеко и ничтожно по сравнению с огромным счастьем: маленькой, слабой Олджуной в сильных руках Соннука.
Человек-мужчина тихо баюкал свою жену-женщину.
Домм четвертого вечера
Ледоход
Видно, поединок стихий крепко встряхнул Коновязь Времен. Мировой столп пошатнулся и нечаянно вовлек в себя остатки зимних месяцев. Великий лес проснулся от короткого снежного сна, расправил занемелые плечи предгорий. Вешние соки забродили в оживших деревьях. Тальник посмуглел кожицей, почки на ветках припухли, как нежные сосцы двенадцативёсных девчонок. Весна шла весело и мощно. Страшась ее нежданного натиска, люди смиренно заготавливали сосновую заболонь и ловили сачками рыбу в озерных прорубях, словно в Месяце, ломающем льды. А тут и впрямь начался ледоход.
Вскрытый покров застрял в узком русле Бегуньи и больно распер ей бока. Свободолюбивая речка не потерпела насилия, вытолкала затор в устье и понеслась к реке-бабушке, вспарывая подол ее зимнего платья. С верховий Большой Реки приволокло торосы величиной с юрту. Лед с оглушительным треском раскалывался вдоль и вскоре ощетинился гигантскими мечами, подъявшими вверх точеные солнцем клинки. Сверкающие лезвия играючи срезали ломти земли и стесывали мшистый камень в подножиях утесов.
Провожать зиму на север вместе с жителями долины вышло соседнее кочевье. Тонготы бросали в звонкие ленты шуги кусочки вяленой оленины, просили реку не заливать половодьем надежные тропы. Эленцы потчевали великую воду вареной жеребятиной, хлопоча о травяных всходах… Но когда они взойдут? В конце этого Месяца кричащих коновязей, в следующем или, по правилам времен года, в Месяце земной силы? Никто не знал.
Старики толковали о конце света. Зрелые мужи хмурились, сердца матерей исходили тревогой, а юным неслыханное потепление казалось подарком богов. Всякая весна чудесна, когда не думаешь о ней, а в ней живешь.
Девушки кидали в реку венки из вербы, увитые прядями белых конских волос с двумя узелками. Один узелок – свое имя, второй – имя возлюбленного. Исполнится вплетенная в ветки мечта, и сама любовь уговорит Дилгу замедлить время. В зеленую пору жизни бог-загадка видится баловнем вроде младшего брата, с которым о чем хочешь можно столковаться. Неиссякаемым бурдюком свежего кумыса представляется будущее молодым. Откуда ж только потом берутся бесталанные женщины и невезучие человеки-мужчины?
С грустной улыбкой смотрела на детей долины Урана. Илинэ привела ее на берег, а вернуться Урана уговорилась с соседками, спровадила помощницу к подружкам. Теперь пристроилась к березке у обрыва, держа на коленях берестяную лодочку – подарок
