Вернувшись, сваты радостно переглянулись. Теперь можно снять шапки-дохи и, с полным правом наслаждаясь горячим ужином, обговорить условия сделки.
– Табун в тридцать три головы даем за девушку, – известил Бытык, рубанув воздух рукой. – Покажется мало – за доплатой не постоим! Сверх калыма доставим столько конских голов, сколько ты покажешь недоуздков.
– Ага, так, ну да, так, – подхватил старый Балтысыт, обгладывая гусиную лопатку. – Доставим, э-э-э.
– Половина забоя скота на угощение – наша, – примолвил Силис.
– Добро, – дрогнул губами Хорсун, не поднимая головы.
– Был камень, на котором жили родовичи невесты, серым, стал красным, а теперь остался один пепел, с которого нечего взять, – горестно вздохнул молотобоец.
Багалык вздернул затяжелевший подбородок:
– За приданое не волнуйтесь. Все, что имею, готов отдать за приемной дочерью.
– Зачем все, зачем все! – Силис затряс выставленными вперед ладонями. – Договоримся полюбовно, по размеру калыма, не больше.
– Постель, семейный полог, домашнюю утварь, одежку свадебную и остальную, – перечислял Бытык, загибая пальцы, – упряжь, по белой кобылице каждой коновязи в жениховом дворе, бурдюки с кумысом, сколько с лета осталось… Пять коровьих стегон и шесть кобыльих, чаны с топленым маслом…
– Нам троим, э-э-э, новые дохи, – вставил старый Балтысыт. – В подарок за ладный сговор… Ну да, вот так, да, э!
Ударив с приемным отцом невесты по рукам, сваты умчались вскачь радовать Тимира согласием.
Первый свадебный день справляли в доме Хорсуна. Воины с женами в ожидании гостей высыпали во двор в два ряда. Мужчины, как водится, справа. Нарядный багалык в лисьей шубе, подпоясанной богато украшенным поясом, встал у коновязей, возвышаясь между столбами, как еще одна коновязь. Высеребренную сединой голову покрывала старая бобровая шапка с медным кругом-солнцем на тулье, с вышитыми на боках, чуть ниже солнца, яркими глазами. Хорсун только в особых случаях надевал бережно хранимую шапку, когда-то пошитую покойной женою Нарьяной.
Гостей и родичей понаехало навалом. Гуськом друг за другом следовали верхом семьи кузнецов. Шествие замыкал жених в зимней шапке, рысьей дохе и рукавицах, ведя на поводу лошадей, навьюченных тюками с мясом. Разукрашенный осенними золотыми венками и звонкими колокольцами кортеж остановился в воротах.
Хорсун подвел буланого старейшины к средней коновязи, придержал ему стремя. Воины помогли сойти с коней другим уважаемым гостям. За изгородью остался один жених, обращенный лицом на восток, с длинным кнутом в руках. Дружинный мясовар Асчит с помощниками подхватили тюки со стегнами, сложили у костров, над которыми уже вовсю кипели котлы.
Войдя в дом, гости сразу же принялись рассаживаться за столы. На почетных местах устроились багалык со сватами, жрецы, старцы и аймачные. На остальных – близкие со стороны жениха по степени родства, кузнецы, воины и другие. Все три свадебных дня порядок расположения пирующих останется неизменным.
Молотобоец Бытык подвел сомкнувшего веки Тимира к распахнутой настежь двери. Смешливо подмигивая молодайкам, подтянул его за кнутовище к порогу:
– Открой очи, глянь, сколько здесь людей собралось в честь лучших родов саха с солнечными улыбками и поводьями за спиной!
Пока Тимир кланялся всем столам поочередно, Бытык вскрыл тюк, приготовленный у пылающего камелька. Достал сваренную целиком конскую голову – почетную долю духам, водрузил ее на возвышение в правом углу. Глаза на морде были вытаращены, и рот радостно скалился литым частоколом желтоватых зубов. Сняв рукавицы, Тимир отколупнул из-под нижнего правого века веселой головы немного жира. Разделил на три кусочка и с тихим присловьем один за другим бросил в огонь.
Бытык снова поймал жениха за кнут:
– Теперь садись-ка сюда, лицом к стене возле двери, да в последний раз подумай, не хочешь ли сбежать, пока не поздно?
Подобные же слова молотобоец повторил, пройдя напротив к женской половине, где за ровдужной занавеской сидела невеста в зимней дорожной одежде.
Молодые ботуры поднесли высокие чороны с кумысом старейшине и багалыку. Кубки после кропления очага и сторон света, отправились в два конца по столам вкруговую. Как только закрайние гости допили остатки, жених с невестой одновременно вышли к столу. Преклонили колени перед смеющейся конской мордой.
– Крепко подумали о будущей дороге? – сурово вопросил Хорсун.
– Крепко, – кивнул головою жених.
