– Просто замечательно, сэр. Но как же мне выйти?
– Вы не будете выходить. Вы подъедете прямо к двери и разгрузитесь там. Я знаю, что вы не пилот, – добавил я, не дожидаясь возражений. – Но вам и не нужно уметь летать. Достаточно заставить эту штуку сдвинуться с места и поехать в нужном направлении. Вот и все. Более или менее. – Я объяснял ей что к чему и смотрел на ксеносов, кишевших возле флаера. Им, похоже, так и не приходило в головы или в то, что там у них есть, что они могут и вломиться в машину.
– Вы хотите сказать, что флаер заряжен? – Салмагард больше верила в свое умение драться, чем в способность управлять машинами.
– Да. Прежде всего отпустите тормоза.
– Тут что-то не в порядке: выскочило сразу несколько надписей с предупреждениями, – заметно нервничая, сообщила она.
– Это потому что ксеносы облепили крылья. Не обращайте внимания. Спокойно трогайтесь с места.
Флаер медленно пополз вперед, потом начал поворачивать. При этом он зацепил стоявший рядом флаер и раздавил несколько ксеносов.
– Ой! – воскликнула Салмагард.
– Не обращайте внимания, – повторил я. – Вам нужно заставить эту штуку проползти какую-то сотню метров, и совершенно не важно, в каком виде она доедет до места. Я никому не скажу.
– Есть, адмирал. – Флаер теперь полз по прямой, и ксеносы внезапно прониклись желанием покинуть его. Я не мог поставить им это в вину: грация, с которой двигалась Салмагард, не распространялась на флаер под ее управлением. Она точно наехала на аккуратный ряд картов, которые мне только что удалось не задеть. Машинки захрустели, во все стороны полетели обломки металла и пластмассы. На палубу хлынули горючее и охладитель. Ладно, все равно это барахло принадлежало не нам, а Содружеству.
Тут мне пришло в голову, что пора бы и ехать следом, но краулер не послушался нажатой педали. Я скосил глаза на многочисленные тревожные огни и предупреждающие надписи, мигавшие на панели управления. Эта техника предназначалась для исследования суровых вновь открытых миров и должна была отличаться повышенной прочностью. Я нисколько не собирался жалеть ее и нажал педаль сильнее, но услышал лишь звуки, свидетельствовавшие об агонии двигателя. Скрежет металла.
Коррозия сделала свое дело. Я нисколько не удивился этому. Вот только момент выдался не самый подходящий. Я застрял посредине ангара, и аборигены уже вновь начали проявлять ко мне интерес.
Салмагард доехала до конца анагара и начала маневрировать, стараясь поставить флаер так, чтобы рампа оказалась как можно ближе к выходу.
Ксеносы копошились на стенах.
– Рядовой!
– Слушаю, адмирал.
– Я тут немного застрял. Вы не могли бы подвезти меня?
– Есть, сэр. Уже еду.
Флаер неуклюже развернулся. Что именно задумала Салмагард, я понял лишь в последнее мгновение, когда наши машины разделяли считаные метры. Я потянулся было за привязными ремнями, понял, что уже не успеваю, и просто вцепился в приборную панель. Дальше последовало всего лишь столкновение, но я ощутил его, как попадание орудийного снаряда. В голове у меня зазвенело. Мышцы болели от невероятного усилия, но я все же удержался.
Салмагард толкала мою машину носом краулера; пришедшее в негодность шасси оставляло на металлическом полу глубокие царапины.
– Благодарю вас, рядовой, – сказал я, придерживая рукой челюсть – очень уж сильно трясло краулер.
– Не за что, адмирал.
Она подвинула краулер к переборке, затем заставила флаер совершить еще один маневр и остановила машину. Ксеносы уже начали подбираться ближе. Когда же мы на несколько мгновений остановились, парочка сразу спрыгнула на крышу флаера.
– Что дальше, адмирал?
– Как раз думаю над этим. – Она рассчитывала на меня, ожидала, что я найду выход из положения. А у меня все мысли забивал отсчет неумолимого времени. Подходящим к случаю оружием казался огонь, и предубеждений против него у меня не было. Огонь легко добыть. Но требовалось что-нибудь горючее. Какое у нас имеется горючее? Что хорошо горит и имеется под рукою в достаточном количестве?
– Приехали, – сказал я, надеясь, что способен мыслить ясно. – Придется выходить с боем. Найдите во флаере самый большой
