тряхнул головой. – Я хочу сказать, что кому-то, может быть, такое покажется оскорблением; я так не считаю. Но все равно в таком использовании ее образа есть что-то вульгарное. Особенно когда дело касается чужаков.
– Они радовались встрече с вами? – спросил я.
– С настоящими имперцами? На этой мелкой станции? Да, но офицеры, командовавшие нами, вызывали у них куда больше интереса.
– Естественно. Мой класс возили и на Землю, и в Союз, – сказала Дейлани.
– Изучать болезни?
– В основном – да. Но поездка вышла паршивая.
– И что же случилось? – уже с искренним любопытством спросил я. Дейлани с ее более чем скромным происхождением любое путешествие в другую систему должно было казаться великолепным приключением.
– Наша главная – руководительница всей практики – заболела.
– Шутите, – сказал я.
– Только она одна имела право выводить нас из посольства, а ее уложили в стазис, потому что не могли разобраться, что же с нею произошло.
– Вы серьезно? Разве такое возможно: чтобы там не смогли сразу разобраться?
– В том-то и дело. Она не была больна. Ее отравили.
– Шутите, – повторил я. Это уже становилось действительно интересно.
– Ни в малейшей степени. Ведь шла война, и охране шести студентов-биологов не придавали особого значения. Кто-то нашел способ добраться до нее. – Дейлани пожала плечами.
– Но ведь вы же находились на невесть каком расстоянии от военных действий.
– Там считали, что это мог сделать какой-то гражданский сторонник противников.
– Ваша преподавательница выжила?
– Да, но лишь благодаря медицинскому образованию и опыту. Как только она поняла, что с ней что-то серьезное, то ввела себя в стазис. Любой другой наверняка умер бы.
– И тем самым связала всех вас по рукам и ногам, – сказал я.
– Ну, связали бы нас, как вы выразились, в любом случае, потому что, как только стало ясно, что это отравление, посольство заперли на замок.
– Да что там было смотреть-то? – поинтересовался Нилс.
– На Земле? Да что угодно. На Союзе нам не разрешали ничего. Но на Земле… Это было настоящее несчастье. Наверняка свет еще не видел, чтобы сразу шесть человек были в такой ярости. А староста нашей группы настроился добавить к своему списку побед земную девушку и все время пытался вырваться на волю. И не желал соглашаться с отказами. Мне пришлось сломать ему нос. Дважды.
– Но вы же не земная девушка, – заметил Нилс.
– Когда до него дошло, что выйти не удастся, он решил, что не стоит быть таким разборчивым. Я могла бы занять его место – стать старостой. Задним числом я даже решила, что, пожалуй, это стоило бы сделать, но я очень беспокоилась насчет того, что могут посчитать, будто я подсидела его.
Я не видел выражения лица Нилса, но лицевая пластина его шлема была обращена к Дейлани.
– А что, на Коэнгарде действительно так плохо, как говорят? – спросил он у нее.
– Еще хуже, – ответил я.
– А вы-то откуда знаете, адмирал?
– Допустим, мне подсказывает интуиция.
– Я и не знал, что подготовка офицеров может принимать такие колоритные формы. – Судя по тону, этот рассказ произвел впечатление на Нилса.
Дейлани покачала головой.
– Это было смешно. Ерунда. Просто шутка. Вся наша поездка была – сплошные неприятности. Самая серьезная случилась уже на обратном пути с Земли. У моей соседки по каюте испортился имплант. И обнаружилось это прямо перед тем, как нужно было ложиться в «спальники».
– Ужас какой!
– Она чуть не погибла. Медики до сих пор пытаются привести в норму ее гормональную систему. А случилось это из-за
