колчаны, из которых торчат оперенные стрелы.
– Наконечники у копий, – шепнул Эркке стоящему рядом Карссу.
– Вижу, – ответил тот негромко. – Каменные и железные. Каменных больше. Эти ребятки совсем недалеко ушли по дороге цивилизации.
Тем временем одна из лодок, подчиняясь ударам вёсел, подплыла ближе остальных. На её носу, положив мускулистые руки на древко копья, которое лежало на его широких плечах за головой, стоял высокий широкоплечий мужчина. Его длинные чёрные волосы с нитями седины были забраны сзади в хвост. Аккуратно подстриженные густые черные усы и борода красиво окаймляли широкий рот. Светло-серые глаза смотрели смело и прямо. От левого конца древка копья куда-то в лодку тянулась верёвка.
– А ведь это, пожалуй, не копьё, – сказал Эркке, с интересом разглядывая пришельца. – Гарпун.
Карсс не успел ничего ответить.
– Ай-хха! – повелительно крикнул, полуобернувшись, чернобородый. Гребцы подняли и не опустили вёсла.
Обладатель гарпуна снял оружие с плеч, ухватил его поудобнее, размахнулся и, недолго думая, метнул. Он явно целился не в сварогов, а в сам флаер, поэтому и Эркке, и Карсс удержались от выстрела. Гарпун с тупым звуком ударился о борт и, не причинив флаеру ни малейшего вреда, свалился в воду.
– Ага! – воскликнул Карсс, передал Эркке пистолет и со словами: «Держи их на мушке!» прыгнул в воду.
Прежде чем изумлённый гарпунщик успел что-либо сообразить, Карсс подхватил гарпун в воде, просунул его в буксирное кольцо на носу флаера, словно иголку с ниткой в проушину пуговицы, подплыл к лодке и протянул орудие (оружие?) хозяину:
– Держи!
Чернобородый, не сводя глаз в Карсса, взял гарпун.
– Если он на меня замахнётся, стреляй, – сказал Карсс Эркке.
– Понял, – кивнул контрразведчик, перехватывая винтовку поудобнее.
– Закрепи на лодке и греби к берегу, – обратился Карсс к чернобородому на своём языке.
Тот явно не понимал, чего от него хотят.
Тогда Везунчик (не зря же он носил эту кличку!) решился на воистину смелый шаг.
Он ухватился одной рукой за деревянный борт лодки и протянул вторую бородачу.
– Помоги! Ну?
И нетерпеливо сжал и разжал пальцы.
Через секунду две руки встретились в крепком рукопожатии, а ещё через секунду Карсс был на борту. Он широко улыбнулся присутствующим и жестами показал, что, по его мнению, следовало сделать – отвязать верёвку от гарпуна, крепко привязать её на корме, налечь на вёсла и помаленьку отбуксировать флаер со сварогами к далёкому берегу.
– Это трудно, понимаю, – он не переставал улыбаться, стараясь, чтобы в слова не закрадывались грубые повелительные интонации, а, наоборот, преобладали дружелюбные и даже весёлые (в конце концов, к грубой силе мы всегда успеем прибегнуть, думал он). – Но другого выхода нет. А я, пока будем плыть, останусь здесь с вами. Хорошо? Когда эти гребцы устанут, можно перебросить канат на другую лодку. И так далее. Понимаешь?
Он широко улыбался и плавно жестикулировал. Плавно жестикулировал и широко улыбался.
Чернобородый задумался. На остальных лодках негромко переговаривались, ожидая его решения. Он явно был здесь кем-то вроде начальника.
Наконец, решение было принято. Чернобородый что-то громко приказал. К их лодке подплыли ещё две, и с них передали несколько вёсел. К шести имеющимся гребцам присоединилось ещё четверо.
Лодка развернулась носом к берегу.
– Надум-м!
Гребцы дружно опустили вёсла в воду, налегли.
Лодка рванула вперёд, верёвка натянулась.
«Хоть бы выдержала», – подумал Карсс.
И-раз, и-раз, и-раз… Лодка шла вперёд. Не так легко, как до этого, но шла и тащила за собой неповоротливый флаер. Корпус летающей машины был сделан из лёгких, но прочных материалов. Сгоревший двигатель, насколько помнил Карсс, тоже не весил много.
Главный вес – это Гридле Миммер, думал Везунчик, глядя, как напрягаются мускулы гребцов и дрожит, то ослабевая, то вновь натягиваясь струной, верёвка.
