телефона, попытался представить причину её конфликта с коротко стриженными мордоворотами, похожими не то на рэкетиров, не то на телохранителей какого-то крутого «нового русского», и в это время снова зазвонил телефон.
– Быстро на Пятницкую, дом десять, квартира двадцать два, майор! – прогундосил в трубке голос Щербатова. – Одна нога здесь, другая там.
– Что случилось? – подобрался Михаил.
– Только что в отделение милиции позвонил депутат Госдумы Ноздренко, утверждает, что сутки назад его захватили какие-то люди, продержали в подвале, потом пропустили через какую-то установку наподобие рентгеновской, отчего ночью у него стали светиться ногти, затем под гипнозом внушили явиться на утреннее заседание и поздороваться за руку со своим начальником в Думе. Но он сбежал и теперь прячется у знакомого на Пятницкой. Улавливаешь?
– С какого боку присоединить к нашему расследованию депутата Ноздренко? – осторожно спросил Потапов.
– Ты разговаривал с Трубецким?
– Понял, – после недолгого молчания сказал Потапов. – Вы считаете, это новый заминированный? Как же ему удалось сбежать из столь мощной организации, имеющей аппаратуру гипноза и обработки?
– Не знаю, может, у него «белая» реакция на внушение: человек подчиняется гипнозу, но помнит при этом всё, что ему внушили. Я уже послал туда оперов Богданца, выезжай.
Потапов за минуту переоделся, сунул в наплечную кобуру пистолет и выскочил из дома. Через полчаса он был на Пятницкой. Но, как выяснилось, опоздал.
В арке дома номер десять толпился народ, оттесняемый парнями в камуфляже, тут же располагались две милицейские машины с мигалками и пожарная машина, а в узеньком треугольном дворике стояла машина «Скорой помощи», в чрево которой люди в белых халатах грузили носилки с лежащим на них обгоревшим мужчиной.
– Кто это? – подошёл Потапов к хмурому капитану милиции, командующему следственной бригадой.
– А вас кто сюда пропустил? – буркнул тот.
Михаил показал ему удостоверение, увидел входящих во двор оперативников во главе с майором Богданцом, подозвал их движением руки, сказал капитану:
– Сворачивайте свою службу, это дело переходит в нашу компетенцию.
– Я попросил бы вас не… – начал капитан, но Потапов уже отошёл, кивнув Богданцу, чтобы тот начинал процедуру приёма дела, приблизился к следователю, допрашивающему свидетелей.
– Спасибо за помощь, вы свободны.
Следователь, пожилой, невысокого роста, с бледным одутловатым лицом, поглядел на своего командира, пожал плечами и спрятал в карман блокнот. Потапов оглядел свидетелей: двух девушек и пожилого толстяка в шляпе, – попросил их повторить, что они рассказывали следователю, и понял, что приехал сюда не зря. Судя по всему, здесь только что произошло самоуничтожение «фотонного» человека.
Со слов свидетелей картина получалась следующая.
Двое мужчин, одним из которых, судя по описанию, и был депутат Ноздренко, стояли во дворе дома возле мусорного бака и курили, глядя на светящуюся вывеску кафе «Трюфо». Мимо арки во двор медленно проехал чёрный «Роллс-Ройс», Ноздренко бросил сигарету, закричал: это они! – бросился бежать и вспыхнул!
Его спутник, пытавшийся ухватить его за руку, тоже загорелся, но быстро погас.
От Ноздренко же не осталось ровным счётом ничего, кроме клочков его одежды!
Вспышка света, по словам свидетелей, была очень яркой, словно от электросварки. Девушек, пересекавших дворик, спасло то, что они в этот момент находились в тени высокого джипа, и глаза их не пострадали, а старик-свидетель, вероятнее всего бомж, нагнулся за пустой бутылкой у стены арки и отделался шишкой на голове, шарахнувшись в сторону и ударившись головой о стену.
Подъехавший спустя четверть часа Щербатов выслушал Потапова, обошёл дворик и уехал, озабоченный и чем-то расстроенный. Обсуждать случившееся он не стал, сказал только, что ждёт майора с докладом утром следующего дня.
Потапов дождался появления Липягина, они поговорили со следопытами Богданца, полюбовались на туфли и клочки серой материи – всё, что осталось от депутата, – и разъехались по домам.
Спать Михаил лёг лишь в третьем часу ночи.
