– Слушай, Кеша, я поражаюсь, как вас, таких дебилов, в разведке держат, – даже не думая останавливаться, произнес Петр. – Ну что ты смотришь? Стреляй. Только тогда уж ваше золотишко точно не дойдет до адресата. Думаешь, власти не станут разбираться по факту убийства? А может, веришь в то, что журналисты не поднимут шумиху вокруг этого? А их тут пруд пруди. Осознал? Тогда убери ствол, – откинув в сторону показную веселость, строго произнес Петр. – А еще раз наведешь на меня оружие, пришибу к бениной маме. И учти, Кеша, я своему слову хозяин.
– Не нарывался бы ты, Петр.
– Это еще разобраться надо, кто из нас нарывается, – огрызнулся Пастухов.
Деревенька небольшая, всего-то дворов тридцать. Но есть центральная площадь, ну или некое более-менее свободное пространство. Здесь расположена лавка, она же постоялый двор и некое питейное заведение. Скорее всего тут останавливаются проезжие купцы, ну или просто путники. Это автомобилю, чтобы добежать сюда из Пекина, понадобилось меньше двух часов. А для обычного каравана это два дневных перехода.
Спрыгнув в чавкнувшую под ногами грязь, Петр направился было к постоялому двору. Тамошний хозяин должен быть местным полиглотом. Только проехав первые дома, Петр сообразил, что не знает китайского, а знанием русского тут никто не озадачивается.
Ели бы Плужников решил действовать более радикально, то, возможно, все вышло бы по-другому. Но тот, как видно, не хотел изгваздаться в грязи сам и пачкать Петра. Что ни говори, а в кабине довольно чисто и прилично.
Впрочем, залом руки у него получился капитальный. Не ожидавший подвоха Петр не успел даже удивиться происходящему, когда острая боль в плечевом суставе высекла у него слезу.
– Не дергайся, Петя, иначе выверну сустав и надолго останусь без напарника, – удерживая Пастухова в болевом захвате, сквозь зубы произнес Плужников.
– К-кеша, с-сука, я же тебя предупреждал, – едва превозмогая боль, прошипел Петр.
– Так я внял твоим предупреждениям, дружище. Ты же говорил насчет оружия, а я к нему даже не притрагивался, – с некоей долей иронии ответил штабс-капитан.
Петр почувствовал, что разведчик начал возиться, и краем глаза рассмотрел в его руке кусок веревки. Ясно. Сейчас будет вязать. Потом погрузит в кабину и будет ждать восстановления переправы. Но вот в планы Пастухова это никак не входило.
– Айю-у-у-у! – Плужникова скрутило в остром приступе боли.
Он тут же сложился пополам и, мелко суча ногами, засеменил, выписывая круг. При этом раскланивался во все стороны, куда там забитому китайскому крестьянину. Хм. И голосок получился весьма близкий к китайскому. Такой тонюсенький-тонюсенький.
Пастухов ни разу не дворянин с их правилами чести. И не на ринге – с правилами спортивными. Когда дело доходило до драки, для него существовало только одно правило. Сделать так, чтобы противник оказался не просто на земле, а в недееспособном состоянии. И как этого добиться, не имело значения. Главное – результат.
Плужникову вообще повезло, что он умудрился подставиться настолько, чтобы Пастухов смог сунуть ему в пах свою пятку, читай каблук сапога. Будь иначе, Петр не задумываясь пустил бы ему пулю в ногу, благо опыт использования оружия из подобного положения у него имелся, да еще и отрабатывался на тренировках с бойцами службы безопасности. Даже если бы браунинг был заряжен резиновыми пулями, мало точно не показалось бы.
Связать корчащегося от боли офицера оказалось делом простым. Мужики в такие мгновения мало на что годятся. Да что там, вообще ни на что не годятся! Если хорошо прилетело, делай с ним что хочешь.
– Вношу уточнение, Иннокентий Андреевич. Еще раз попробуешь сотворить нечто подобное, и так легко не отделаешься, – устроив связанного в кабине, строго припечатал Петр.
– Н-ну и с-сука же ты, Пастухов, – с придыханием произнес Плужников.
– На себя посмотри, ваше благородие, – резким тоном бросил Петр.
Расчет на полиглота-лавочника оказался неверным. Ни он, ни его домочадцы ни слова по-русски не знали. Даже сакраментального «сипасипа». Впрочем, выручил международный язык жестов. Петр долго тыкал в сторону реки и всячески пытался пояснить, что ему нужно переправиться на тот берег. В результате китаец понял. Или понял бы еще раньше, если бы Петр сразу догадался протянуть ему серебряный рубль. Плевать, что монета не местная. Серебро оно и есть серебро, а что там на ней выбито, двуглавый орел или дракон, не имеет никакого значения. Сам по себе металл уже ценен.
В кабину КАЗа подсадили мальчишку, пребывавшего в диком восторге от свалившегося на его голову приключения. Тем не менее, это не помешало ему уверенно указывать путь. В результате они выехали к броду, расположенному примерно в версте от деревни. Н-да. Ну или он здесь был до разлива реки.
