при случае убила бы и ее, и Рована. Жестокая, беспощадная ведьма. Чудовище в облике белокурой красавицы.
Но ведь и ее, Аэлину, тоже называли чудовищем. Быть может, чудовищам надо иногда помогать друг другу?
– Беги! – кричал ей Эдион.
И Аэлина побежала. К Маноне, перепрыгивая через камни и рискуя вывихнуть ноги. Островок качался от каждого ее шага. Солнце пекло нещадно. Наверное, богиня Мэла взялась ей помочь и силой своего жара удерживала остатки храма, не позволяя им рухнуть в пропасть.
Глаза Маноны Черноклювой были полны ненависти. Один за другим Аэлина отбрасывала камни, придавившие ведьму. Островок продолжало трясти.
– Ты слишком хорошая противница, – сказала Аэлина. – Не хочу, чтобы ты глупо погибла под обломками.
Ей удалось вытащить ведьму и даже поставить на ноги. Камни ходили ходуном.
– Но учти: если я из-за тебя тоже погибну, в аду я с тобой рассчитаюсь за все.
Ведьма усмехнулась. Она едва стояла.
– Лучше бы ты меня добила, – прохрипела Манона, когда Аэлина потащила ее к мосту.
– Обойдусь без твоих советов, – огрызнулась Аэлина.
Тащить Манону было непросто. Аэлина придерживала ее левой рукой – той самой, которую ранила ведьма. Рука болезненно отзывалась на каждый шаг. Площадка накренилась вправо, и провисший мост натянулся как струна. Тонкая струна над глубоким ущельем, где серебряной ниточкой поблескивала река.
Стискивая зубы, Аэлина волокла Манону дальше. Понимая, что время играет против них, ведьма заставляла свои ноги бежать, но больше спотыкалась. Эдион по-прежнему стоял между опорами, с нетерпением ожидая сестру. Для ведьмы, которую она зачем-то тащила с собой, он приготовил меч. Основание теперь уже бывшего храма зловеще скрипело.
Они одолели половину моста. Обе не знали, одолеют ли вторую или живыми камнями полетят в ущелье. Манона кашляла кровью, разбрызгивая голубые сгустки.
– Что толку в ваших крылатых тварях, если они не могли подлететь и спасти тебя? – язвительно спросила Аэлина.
Площадка бывшего храма накренилась в другую сторону. Срок ее существования исчислялся уже не минутами, а секундами. Сами не зная как, Аэлина и ведьма припустили по мосту. Они были совсем недалеко от края обрыва. Аэлина уже видела побелевшие от напряжения пальцы Эдиона и его остановившиеся глаза.
Неминуемое случилось. Площадка переломилась надвое. Левая часть сразу же рухнула вниз, а правая, державшая мост, начала сползать к другому краю. Цепи оборвались. Мост уходил из-под ног, но мгновением раньше Аэлина успела прыгнуть, вцепившись в красный плащ Маноны.
Аэлина едва не сбила с ног Эдиона. Шаол схватил ведьму за плечи и вытащил на край обрыва. Ветер теребил ее изорванный плащ, густо покрытый белой пылью.
Аэлина оглянулась. Кусок скалы с храмом исчез.
Сосредоточившись на дыхании, Манона смотрела в безоблачное небо.
Люди ушли, оставив ее лежать между каменными опорами сорванного моста. Королева даже не соизволила с ней проститься. Все мысли Аэлины были заняты раненым фэйским воином. Его имя эта девчонка шептала, как молитву.
Рован.
Манона помнила, как Аэлина опустилась на колени перед раненым и забрасывала вопросами смертного по имени Шаол. Тот зажимал рукой рану на плече Рована, уменьшая кровотечение. У королевы дрожали плечи.
Фэец несколько раз произнес: «Огненное Сердце». Потом Манону одолел кашель. Опять с кровью. А затем она, должно быть, потеряла сознание.
Когда Манона очнулась, людей уже не было.
Вскоре послышалось знакомое хлопанье крыльев. Донесся крик Аброхаса. Рядом опустились драконы Астерины и Соррели. Обе ведьмы выпрыгнули из седел и поспешили к ней.
Королева Террасена спасла ей жизнь. Манона не знала, как к этому относиться. Получалось, она теперь в долгу у той, кого успела причислить к своим заклятым врагам.
Этот день сильно поколебал представления Маноны о врагах и союзниках. Она и раньше догадывалась, что адарланский король не дорожит жизнью ведьм. Но узнать то же самое о своей бабушке…
