– Тут выпрыгнет, – сказал я с тоской. – Дикость какая… даже вай-фая нет!
Она оглянулась, глаза на бледном лице стали совсем огромными, как у молодой совы.
– Ты чего?.. Нам только вай-фая и недостает! Как жить?
– Не представляю, – ответил я зло. – Хотя… погоди-ка… Ага, скоро спуск закончится.
– Откуда знаешь?
– Откуда-откуда… От верблюда. Чувствую разницу температур. О термопреферендумах слышала?
Еще площадка, поворот, и после девятнадцати ступеней железная дверь, я остановился, прислушался, проверил мысленно замок, лишь тогда решился осторожно приотворить, высовывая перед собой ствол автоматической винтовки.
Ингрид, похожая на гранату с выдернутой чекой, жарко дышит в затылок, шепнула зло:
– Пропусти вперед!
– Женщина должна идти на два шага сзади человека, – напомнил я. – Если, конечно, не по минному полю.
По ту сторону двери темный, так показалось после яркого света вверху, простор, но глаза приморгались, я рассмотрел каменные плиты под ногами, что уходят вдаль, длинную цепочку ламп…
Она вышла следом, спросила так же язвительно:
– Что, там вай-фай?
– Точно, – ответил я. – Будь осторожнее.
Она посмотрела с недоверием, слишком я серьезен, но вообще-то хотя вай-фая и нет, но попытки выйти на связь засекаю сразу, достаточно включить мобильник, чтобы я увидел, в какую сторону потащили заложницу и в каком месте сейчас.
– Ого… Это куда нас занесло?
– Не занесло, – поправил я, как человек строгой науки, – а сами приперлись… Зачем? На одного больше, на одного меньше… Почему из-за одного человека часто зависит так много?
Она процедила:
– Завидуешь, что от тебя ничего?
Помещение просто исполинское, втрое шире перрона метро, сколько в длину, даже не знаю, все тонет в темноте, однако по мере того, как продвигаемся, держа оружие наготове, лампы на стенах дают свет. Не слишком яркий, в таких редко посещаемых помещениях экономить нетрудно, но достаточный, чтобы различать даже плитки на стенах.
На полу яркие блики от ламп, камень влажный, как и стены, слева я даже увидел мокрую стену. Ход не оборвался, продолжается, но справа и слева отделились два тоннеля, по которым тоже вполне могли бы ходить поезда метро, но рельс нет, пол идеально ровный, чувствуется армейское строительство, на подготовку к войне и обороне денег отпускается из казны немерено, это не какая-то сраная наука, кому она здесь нужна….
Я порылся в инете, скользнул в архивы, через пару секунд проговорил изумленно:
– Здесь в прошлом была шахта!.. Для межконтинентальной ракеты. Еще при Хрущеве… Помню о том деле, Пеньковского, кажется… Эта сволочь рассекретила все такие места. Пришлось перебазироваться в другие места, снова тоннели рыть.
Она буркнула:
– Прямо вот так помнишь?
– Деяния отцов не должны быть забыты, – напомнил я ей высокопарно. – Так вам говорят в военной академии, когда вбивают в головы деяния Суворова, Кутузова, Нахимова, слонов Ганнибала?
Она посмотрела в правый ход, затем в левый.
– Зачем они? Не понимаю…
– Для отвода газов, – сообщил я. – Когда ракета взлетает, газы создают такое давление, что даже не знаю… А так уходят по этим тоннелям и где-то за десяток километров, уже остынув, выходят на поверхность, никем не замеченные.
Она посмотрела на меня с недоверием.
– А ты точно не ракетчик-наводчик?
– Нет, – ответил я, – но хорошо узнал про горячий выхлоп, когда ты спала ко мне жопой. Могу показать ожоги.
Издали донеслись некие звуки, она умолкла, начала прислушиваться так, что уши задвигались, как у хищного зверя. Хотя так и есть, женщины ближе к природе, мне импонируют исследования профессора Журавлевского, что разум появился сперва у самцов, потом через несколько тысячелетий его зачатки начали проявляться уже и у женщин.
– Похоже, – буркнула она, – они пошли не этой дорогой.
– Это точно, – согласился я.
