Она спросила с подозрением:
– А ты и рад?
– Еще бы.
– Чему?
– Что не встретили нас кинжальным огнем, – ответил я. – И не перебили. Когда радуюсь жизни, я настоящий либерал! В общем, пойдем быстрее. Вряд ли они полезли в эти места, чтобы выбраться наверх на другом конце.
– Зайдем с другой стороны?
– С другой вряд ли, но хотя бы сбоку… откуда не ждут.
Тоннель повел дальше, но я увидел в стене плотно закрытую дверь из крепкого металла, поверхность покрыта окалиной, как у человека после ожогов, попробовал ее дернуть, не поддалась, поискал всевозможные электронные ключи, тут же распахнул. Все верно, тогда не могло быть замысловатых систем.
Комнаты явно для ремонтных бригад, мелкие, скудно обставленные слесарными столами и двумя токарными верстаками, давно заброшенные, но в последней кто-то недавно был. Не так чтоб горячий чайник на столе, но огрызок булки еще не превратился в камень.
Да и крыс нет, что значит, какая-то защита против них предусмотрена и все еще работает.
Через эти подсобные комнаты шли на цыпочках, я заглядывал в ящики, возле одного остановился.
– Пожалуй, это пригодится.
Она оглянулась, раздраженная задержкой, а я уже вытащил на свет чудо извращенной научной мысли, 40-мм подствольный гранатомет AG36, заряжаемый сбоку.
В фирме Heckler&Koch трудятся настоящие виртуозы, но лучше бы они экзоскелеты для престарелых разрабатывали бы, армия работающих специалистов сразу пополнилась на десятки миллионов человек, но за усовершенствованные экзоскелеты, которые спасают жизнь миллионам, платят в десятки раз меньше, чем за разработку новых пистолетов, винтовок, гранатометов и пулеметов, что убивают миллионы людей…
Я подхватил небольшой деревянный ящичек, Ингрид буркнула:
– С дистанционными?
– Да, – ответил я. – Видишь, какой миниатюрный компьютеризованный прицел? В нем лазерный дальномер и баллистический вычислитель! Стоит примерно, как крупный сервер для нашей лаборатории. Только у нас он один, а таких прицелов здесь куча. На выбор.
Она сказала раздраженно:
– Ты мне нашу военную промышленность не критикуй!.. Не знаю, сколько тебе платит госдеп, но миллион долларов ты получил и от наших… благотворительных организаций.
– Это от швейцарцев, – сказал я нагло. – Прямо из Цюриха!
– Цюрих тоже наш, – отрезала она. – Пусть пока еще не весь. Давай понесу.
Я дал ей ящичек, а сам зарядил гранатомет, он дает прицельную дальность по точечным целям до полутора километра, и свыше двух по площадям, можно прямой наводкой, можно навесным.
У двери я некоторое время прислушивался, Ингрид порывалась выйти, но я придержал.
– Тихо! Заложницу все равно не догнали, теперь не торопись. Она где-то под землей, но я хочу найти ее, а не пулеметную очередь в упор.
Она буркнула:
– Ладно-ладно, нюхай. Специалист…
Дверь отворилась без скрипа, что значит, эти помещения поддерживаются в рабочем состоянии.
Ингрид охнула, мы вышли в настоящий зал, выложен кафелем, похож на дно бассейна. Если здесь круглогодично находился персонал ракетной базы без выхода на поверхность, то да, вполне мог быть и бассейн, чтобы ребята окончательно не свихнулись.
– Красиво, – сказал я.
Она зябко передернула плечами.
– Отвратительно.
– Царство геометрии, – сказал я с чувством. – Абсолютная гармония. Даже свет от тех ламп падает через математически точные промежутки. Эх, тогда же компьютеров еще не было, кто так точно строил?.. Придет время, будем о коммунизме сказки
