– Вот-вот…
Мне кажется, он несколько удивился и даже забеспокоился, когда мы с Ингрид пошли, не останавливаясь и не спрашивая куда. Она держится меня, а я сворачивал, обходя коряги, камни и установленные растяжки, пока еще без взрывателей, наконец подошли к небрежно набросанной и настолько огромной куче хвороста, что за нею можно спрятать и танк.
С той стороны появился и быстрыми шагами двинулся навстречу человек в камуфляжной форме и с таким же зеленым платком на голове. Широкий в плечах, тонкий в поясе, налитый силой, что видна в каждом движении, настоящий джигит, а когда подошел ближе, Ингрид тоже рассмотрела его черную как уголь коротко подстриженную бородку, усы сбриты, что выказывает его сторонником халифата, глаза крупные, ястребиные, слегка навыкате.
Мне он чем-то напомнил Ингрид, такие же глаза и такое же острое, устремленное вперед лицо.
– Майор Левченко, – представился он на чистейшем русском языке с оттенком московского говора. – Антон Денисович. Слушаю вас.
Ингрид охнула:
– Да вы такой араб, арабее всех кавказцев!
Он сдержанно улыбнулся.
– Я чистокровный русский и по маме и по папе на десяток поколений вглубь, а дальше никто не знает. Но, судя по тому, что их село было в глубинке, и никто туда не ездил даже из соседних сел, то могу предположить, что и дальше…
Я заметил:
– В русских есть все, от скандинавов и до турок. Самый генетически богатый…
Он посерьезнел, прервал мою попытку его раскачать:
– Простите, с чем прибыли?
– Лавронов Владимир Алексеевич, – представился я. – Доктор наук, профессор, оказался случайно вовлечен в это дело. Можете посмотреть мои данные в Википедии. А это капитан Ингрид Волкова, ваш собрат по профессии.
Он окинул меня и ее внимательным взглядом.
– Интересная пара… Можно поинтересоваться, как вы оказались… в одной команде?
– Скажу честно, – ответил я, – хотя признаваться как-то неловко. Моей лаборатории пообещали выделить грант в миллион долларов, если помогу переговорить с доктором наук и профессором Стельмахом, который затеял что-то рискованное. Я переговорил, вроде бы все уладил, но тут захватили в заложники его внучку и…
Он кивнул.
– Понимаю. Ваше задание сочли недовыполненным и прислали довыполнять.
Быстро соображает, мелькнуло у меня, опасный человек.
– Примерно так, – сказал я.
– В нашем ведомстве, – произнес он, – стараются все выжать из людей. Сейчас коммерческое время, не слыхали?
Я развел руками.
– Что делать, деньги моей лаборатории очень нужны. Наука постоянно нуждается в деньгах, вот мне и пообещали финансирование моей лаборатории.
Он кивнул, лицо чуточку потемнело, у губ по краям проступили глубокие складки.
– Да, так тоже ловят наиболее честных, которые не поддадутся ни на шантаж, ни на запугивание…
– У секретных служб разные методы, – проронил я.
– Жаль, – сказал он, – когда такие люди попадают между наших жерновов. Государственная машина беспощадна.
Его глаза стали отстраненными, я слышал и видел, что именно ему сообщают, а он дослушал и кивнул.
– Да, подтверждено. Вы Лавронов Владимир Алексеевич, доктор наук и автор ряда серьезных научных работ. Только насчет профессора в Википедии ни слова…
Я уже был готов, обезоруживающе улыбнулся.
– Мне предложили кафедру давно, и хотя я так и не начал читать студентам лекции, но я да, уже профессор. Профессор – это не научная степень, а должность. Доктора наук обычно все становятся профессорами, хотя мало кто из них берется читать лекции тупоголовым студентам, что больше смотрят на сокурсниц, чем на чертежи и макеты. Это так, подработка в свободное от научной работы время. Правда-правда, профессором меня стали называть с того дня, как я стал доктором.
Он улыбнулся.
– Да, Википедия пополняется иногда с опозданием в месяцы. Прошу вас, пройдемте в… то, что здесь называем домом. Там
