Она соскочила с экранчика смартфона на большой экран лобового, но не закрыла дорогу, оттуда посмотрела на меня еще злее.
— Люди гибнут, Владимир!.. Ладно, других тебе не жалко, а если взорвут бомбу возле вашего биоцентра? И погибнут твои сотрудники?
— Да, — сказал я с сарказмом, — это козырь. Ты права, мои не входят в восемь миллиардов. В общем, так, Ингрид… Блин, а твое имя мне тоже начинает нравиться. Напоминает хруст кофейных зерен в кофемолке. Кто бы подумал?.. А от этого один шаг и до… Нет-нет, ни за что!..
Она фыркнула:
— Да уж признайся, что влюблен в меня! Потому и придушить жаждется. Это у тебя сублимация такая с перекосом.
— В общем, — сказал я, — никакого отдела мне и даром не надо, как и с большой доплатой тоже. Но проконсультировать могу, у нас все еще страна советов.
Она ответила быстро:
— Выезжаю за тобой.
— Я сейчас на Кутузовском, — сообщил я. — У нас тут швейцарская медаппаратура прибыла, а на нее столько заявок… Сейчас начнем выхватывать друг у друга.
— Адрес?
Я продиктовал, она буркнула:
— Это вообще через десять минут. Можешь начинать дрожать и прятаться. А насчет медоборудования, думаю, ты свое не упустишь.
— Я интеллигент, — напомнил я, — лучше свое отдам, чем чужое возьму.
— Видела, — сказала она угрожающе, — какой ты интеллигент… нового поколения.
— И новой формации, — уточнил я.
Она ответила зябким голосом:
— Вообще ужас.
На склад, что на Кутузовском, привезли последние новинки от Филлипса, я подивился, вроде бы эти новейшие технологии входят в санкционные списки, но еще Геращенко намекал, что у Мацанюка и в Швейцарии свои люди, покупают то, что нужно, а не то, что разрешено, а затем через подставные фирмы вывозят в Россию.
Я для своей лаборатории выдрал новейший компьютерный томограф Ц-34, его только-только в прошлом году начали выпускать в единичных пока экземплярах, во всей Швейцарии пока только два, а к нам только в этой поставке сразу три…
Автомобиль Ингрид остановился в сторонке, она величественно не вышла, а начала выходить, как умеют это только женщины: медленно выдвигая длиннющую ногу в элегантной туфле на высоком каблуке, но затем пошла в нашу сторону быстро и властно, типа королева-воительница.
Мои коллеги на складе оторопели и распахнули рты. Она одарила их величественно сияющей улыбкой и сказала воркующим голосом:
— Милый, давай я отвезу тебя сама?.. И все, что угодно, для тебя сделаю?
— А по дороге? — спросил я.
— И по дороге сделаю, — пообещала она. — Если удержишь руль.
— На этот раз удержу, — пообещал я.
— Смотри, — сказала она, — а то в прошлый раз ты мой «Феррари» всмятку…
Они так и остались с отвисшими челюстями, у кого-то из ослабевших ладоней посыпались коробки, но никто не обратил внимания, смотрят, как эта красотка уводит меня к своему элегантнейшему авто.
— Ну ты и даешь, — сказал я, когда мы уселись и захлопнули дверцы, — обо мне теперь такое начнут говорить…
— Мужчины о себе такие слухи обожают, — ответила она насмешливо. — И сами бензинчика в костер…
— Только для прикола, — ответил я. — А так мы серьезный народ. И стремимся к серьезности.
— Но основа у вас та же? — спросила она с намеком.
— Пока что, — ответил я. — Но мы ее первыми начнем заменять на небиологическую. И без всяких лишних деталей обойдемся, а кайф будем ловить от решения тензорных уравнений седьмого порядка. И созерцания сверхновых в бозонном свете!
— Фу, — сказала она с отвращением, — ты уже чудовище.
