— Да какой из меня, — огрызнулся я. — Я никогда не был руководителем и не стремился им быть!.. Блин, как я в это влез, сам не понимаю. Как мартышка в сеть. Это ты во всем виновата.
— Конечно, — согласилась она великодушно. — Вали на меня. У меня спина крепкая. Если что, и тебя из огня вынесу.
— Нет уж, — отрезал я. — В такие места не полезу. Я руководитель или хто? Теперь я только издали… И чего сейчас… Ну да, ну да, надо же самому посмотреть, кто и как…
— Да брось, — сказала она покровительственным тоном, что нас так бесит в женщинах. — Ты не знаешь группу, потому и тревожишься, как отец-командир.
Я сказал зло:
— Предыдущая группа исчезла без следа! Словно камень в болоте.
— Их было двое, — напомнила она. — Нас шестеро… и уже знаем, что там встречают не хлебом-солью.
— Ты этих ребят знаешь?
Она наклонила голову.
— Двух.
— Кого?
— С Куцардисом и Челубеем была в Йемене, хоть и в разных группах. Встречалась в лагере. Затопек, как я слышала, на сутки раньше меня прыгал с парашютом ночью на горящий Дамаск. Ребята опытные…
— Они опытные, — сообщил я, — когда руководитель опытный и не сует их в мясорубку. А я как раз из таких, что не очень-то… В общем, хоть и лечу с вами, но там держусь в сторонке, поняла? Наблюдаю, насколько я хорош как стратег и тактик. Ну, как стратег я просто чудо, уже знаю, а насчет моей тактичности проверить не мешает…
— Да уж, — сказала она ядовито, — тактичность у тебя просто зашкаливает. Думаю, руководство не будет против твоего и личного участия. Еще как не против!.. Это хорошо, когда руководитель своими глазами видит, как ведут себя его бойцы в боевой обстановке. Но, думаю, это можно только раз-другой, потом не должен вылезать из своего бункера в Стратегическом Центре КЗАЧа.
— Стратегический Центр, — повторил я, — как звучит…
— А что, — сказала она пророчески, — если рисков так много, как ты говоришь, нашей команды на весь мир не хватит!
— Боюсь, — сказал я, — наша команда разрастется… Хотя так и должно быть, масштабы не мы выбираем, но все равно тревожно…
Она покосилась на меня с нескрываемым интересом.
— Вот уж не думала, что ты страшишься масштабов.
— Это не страх, — возразил я. — Реальные масштабы не всегда что-то значат. У меня целый огромный мир на столе между стеклышками микроскопа!.. И далеко не всякий поймет, что там делать.
— Поняла, — ответила она серьезным голосом, и я поверил, что в самом деле поняла. — Но если надо… ты сможешь и в этом мире, реальном…
— Тот еще реальнее, — сказал я.
— Ладно, — ответила она, сдаваясь, — сейчас ты просто уперся рогами. Чаще такие у женщин, но и мужчины бывают… что-то вас где-то переклинивает… Смотри, весь салон забит туристами. Неужели в Тунисе так интересно?
— Страна от туризма получает прибыли почти столько, — заверил я, — сколько от продажи нефти. Про Карфаген слыхала?
Она оживилась, повернулась ко мне всем телом.
— Что? Откуда Ганнибал повел слонов на Рим?
— Именно, — подтвердил я. — Наша буквенная письменность тоже оттуда. От финикийцев, что выстроили Карфаген. До них писали пиктограммами…
— Здорово, — ответила она, но тут же ее лицо стало строгим. — Хотя нам не до туризма. Те двое не вернулись…
— Мы вернемся, — пообещал я, но внутри что-то предостерегающе заныло.
Пассажиры практически все туристы, только двоих-троих можно заподозрить в деловых поездках, у остальных уже отпускное настроение, везде шуточки, хохмочки, хотя некоторые благоразумно устроились соснуть в креслах, чтобы выйти по прибытии из самолета свеженькими и готовыми к приключениям.
Рейс продлится четыре часа с минутами, расстояние всего три тысячи километров, столько же до Новосибирска или Каира, так что нашим тоже можно бы вздремнуть, но, похоже, успели отдохнуть прямо перед назначением, присматриваются и к
