— Там две коробки патронов для снайперской, как это все чаще в спецслужбах, из обедненного урана. Достать практически невозможно, все, повторяю, в руках спецслужб.
Куцардис обронил:
— Разве что за деньги.
Левченко бросил на него злой взгляд.
— Что-что?
— Мы знаем, — сказал Куцардис, — дважды уже появлялись у террористов. За большие деньги, конечно. За очень большие. Но у террористов они откуда-то берутся. К ним пойти, что ли?.. А то еще за квартиру два года выплачивать ипотеку.
Левченко кивнул в его сторону:
— Слышали, профессор? Вот откуда они берутся.
— Это у нас в продажной Европе, — заметил я. — На Востоке все за идею. Потому террористы только оттуда. У нас последние террористы царя бомбами закидывали.
Он сказал со вздохом:
— Я тоже не слышал еще, чтобы кто-то за деньги себя взорвал. Ладно, Куцардис, пока живи, но все равно будешь под наблюдением.
— Меня нельзя, — сказал Куцардис испуганно, — у меня жена ревнивая.
Левченко вскинул брови в изумлении.
— Так зачем тебе такая? Возьми другую!
— Так интереснее, — пояснил Куцардис. — Мы как бы настоящие муж и жена. В том, старом понимании. Может быть, в самом деле так и есть?.. А если не ревнивая, то и не жена?
Левченко сказал с отвращением:
— Как же достала эта игра. Иногда кажется, что и мы в игре, вот только пули настоящие.
Дважды навстречу попались на пикапах банды с оружием в руках. В нашу сторону все смотрят настороженно, но мы разъехались, не сбавляя скорости, и, думаю, те орлы тоже вздохнули с облегчением.
Одно дело — показывать свою круть мирному населению, а другое — столкнуться в бою с такими, как мы, точно никакой прибыли не светит, а очередь из автомата прямо в упор можно получить с легкостью.
Я вспомнил, что спец по оружию Эндрю Никкол как-то сказал с удовлетворением, что в мировом обороте сейчас сотни миллионов единиц оружия, что значит — на каждые двенадцать человек уже по пистолету, автомату или пулемету. Это много. После чего подумал и добавил: «Единственный вопрос, как вооружить остальных».
Сейчас его мечта сбылась, танки и тяжелое вооружение больше не выпускаются в странах, что постоянно ездят друг к другу и все проверяют и проверяют, зато пистолетов и автоматов на душу населения стало намного больше.
Особенно в таких вот регионах с нестабильными режимами или где вообще никаких режимов. Здесь уже не на двенадцать человек один автомат, а на пятерых, а то и троих.
Затопек с завистью поглядывает по сторонам, а когда проезжали по горной тропе, откуда распахнулся дивный вид на чудесное чистейшее море со сказочным пляжем и пальмами, что между собой и морем оставили сотню метров белого кварцевого песка, тяжело и протяжно вздохнул.
— Есть же такие места на свете…
Челубей сказал с иронией:
— А у тебя дома не так?
— Не совсем, — ответил Затопек. — У нас в Нижневартовске десять месяцев лютая зима, а два… так, тоже зима, но с зеленью.
— Я бы тоже здесь поселился, — сказал Куцардис. — Вечное лето… Жить на берегу теплого моря…
— Никогда не бывает ни холодно, — поддержал Затопек, — ни слишком жарко…
— И комаров нет, — сказал Левченко, — как у вас там в Нижневартовске с комарами?
Затопек, как в ознобе, передернул плечами.
— Комары? У нас хуже, мошка?!.. Облепляет толстым шевелящимся одеялом!.. И жрет так, что ходишь как со снятой кожей… На оленей смотреть страшно, сердце кровью обливается. Но, блин, это у нас в Нижневартовске ракету «Иблис-7» создали, а не здесь, в здешнем раю!.. Не понимаю, почему они в таком щасте нищие?.. Профессор?
Я промолчал, ответил с уверенностью Куцардис:
