— Зачем ты его убил?.. Ты просто нечеловек!.. Или ты фашист?
Я буркнул:
— Ты хоть знаешь, что такое фашизм?.. Старые понятия, старые клише, глупые люди… Как раз я отношусь к ним как к человекам. Всего лишь.
— А ты, — сказала она зло, — тогда кто?
Я двинул плечами.
— Уже говорил. Но у тебя, как у всех, память сла-а-абенькая. Зыбкая. С прорехами. Зато спинной мозг работает без сбоев. Я трансчеловек, не помнишь?..
Она сказала саркастически:
— Ах да, переходная ступень к постчеловеку!
— Точно, — подтвердил я. — Ты уверена, что вот этих нужно брать в будущее?
Она оглянулась на тела, зябко передернула плечами.
— Их сделала такими среда, — сказала она нетвердым голосом. — Их можно… перевоспитывать! Этот же, с которым ты говорил, крупный ученый?
— Этого мало, — сообщил я. — Надо быть этически чистым ученым. Потому, если он ушел по дороге зла так далеко, то какой суд, какое жюри, какие адвокаты?
С грохотом примчался сверху Куцардис, еще издали поднял над головой коробку харда.
— На двадцать терабайтов!.. Здесь записей за полгода точно!.. Как с внешних камер, так и с лабораторных.
— С самого начала, — определил я. — Как там Челубей и Левченко?
— Заканчивают, — ответил он.
— Поторопи, — велел я.
Ингрид взяла у него из рук хард, а он бросился вниз. Я кивнул Ингрид, она пошла за мной еще больше опустошенная, чем я, хотя на меня тоже подействовало, просто пусть не видят, что командир слаб. Нужно поступать рационально, пусть видят пример, а слово чести, данное врагу, ничего не значит, не те допотопные времена.
Левченко, действуя как слуга Отечеству и отец солдатам, помог выйти Затопеку, а Челубей с огромным удовольствием поджег тряпку и бросил на крыльцо домика.
Мы торопливо уходили под защиту деревьев, а за спиной в ночи вспыхнуло жаркое пламя. Но, думаю, если даже настоящие хозяева лаборатории увидели бы, все равно главное дело, ради чего она здесь построена, сделано. Хоть и жалко, можно бы еще попользовать, но и то, что вирус создан и отправлен, для них уже хорошо. Это и есть главное.
— Поторапливайтесь, — сказал я. — Затопек, тебя можем оставить в ближайшей больнице, но можем и взять с собой. Что выберешь?
Он сказал с вызовом:
— А что, есть выбор?.. Мне же не голову оторвало.
— Тогда все в машину, — велел я. — Куцардис… где Куцардис?
Левченко буркнул:
— Я велел ему сразу бежать за машиной.
— Хорошо, — сказал я. — Моментально ориентируетесь, майор!
— Если вас прибить, — ответил он, — то я точно буду первым. А так у меня шансов нет.
Через пару минут раздалось рычание мощного мотора. Из-за стены огня выметнулся крупный военный джип с приподнятой колесной рамой и крупнокалиберным пулеметом на раме, понесся к нам на большой скорости.
Куцардис высунулся из окна, помахал рукой.
— Этот поудобнее! И помощнее нашего.
— «Хаммер», — сказала Ингрид.
Куцардис поправил:
— В гробу мы видали всякие «Хаммеры»! Это настоящий «хамми».
— Садимся, — велел я. — Спасибо за инициативу, сержант.
Он ответил бодро и с отчетливо прозвучавшей издевкой:
— Служу трансгуманизму!
