– О ранении программа узнает от датчиков самочувствия, – добавил Вольфганг. – Так что управление получу я или вон – Ингвард.
– Не надо Ингварду, пусть лучше тебе достанется, – сказал сержант, вызвав у бойцов улыбки.
Перестав мучить «фронтовиков», сержант отправился к «диверсантам».
Эти три бойца должны были устанавливать минные заграждения, которые могли бы разрушить ходовую часть и обездвижить броневик. Но мины – не крохотные датчики, которыми можно перегородить хоть все джунгли. Мины имели реальный вес, и ширина минного заграждения не превышала двадцати – тридцати метров.
Поэтому на основании показаний «фронтовиков» «диверсанты» должны были точно определить, в каком направлении движется броневик, чтобы переустановить мины в нужном месте.
Бойцов диверсионного полуотделения сержант застал сидящими на берегу канала.
Они бросали куски ссохшейся глины в воду, стараясь попасть в плававших там гигантских хищников, некоторые из которых достигали длины в десяток метров.
Сержант не стал устраивать десантникам разнос. Он ежедневно придумывал различные поводы для разносов, так что бойцам и так хватало. Поэтому он лишь окликнул их.
– Эй, бойцы! Давайте к месту!
Десантники вскочили и, похватав оружие, побежали туда, где оставили свои учебные заряды.
– Сэр, я бы хотел объяснить, что… – начал было капрал Линс, но сержант отмахнулся.
– Проехали, капрал, давай рассказывай, что вы тут наустанавливали и на основании каких показаний.
– Мы получили учебную информацию, что с направления юг-юго-восток движется броневик, и вот тут на тридцатиметровом участке мы выставили двадцать мин «пекари ноль пять» с шагом в два метра.
– Почему с шагом в два метра?
– «Бэ-эм восемнадцать» имеет ширину три с половиной метра. Значит, он гарантированно попадет на одну их наших мин, поскольку зона их граничного реагирования – один метр.
– Молодцы, ребята, – похвалил сержант, и в этот момент на его переговорное устройство пришел вызов от куратора.
– Минуточку, бойцы, я вернусь к вам позже, отдыхайте пока, – сказал он и пошел в сторону небольшой рощицы из дюжины пальм, перевитых колючими лианами.
– Привет, сержант, – неформально обратился куратор, как будто они разговаривали только вчера.
– Здравствуйте, сэр, – ответил Рузвельт.
– Ну, дела обстоят так – машина к вам едет, ею интересуется контрразведка. Кое-какие хвосты мне удалось заметить. Одним словом, они как будто что-то подозревают, но пока, на мой взгляд, бьют мимо. Однако будьте готовы к тому, что где-то проявится их участие. Может, даже оно уже проявляется.
– Контргруппа, сэр?
– Может, контргруппа, может, поисковая группа. Может, даже удар с орбиты. Хотя это – вряд ли. Однако, когда дело касается столь важной службы – нужно лишний раз на полянки не выбегать, понимаете меня?
– Понимаю, сэр. Мы максимально придерживаемся этого правила, а постройка наша стоит в тени.
– Да, я знаю. Одним словом, часов через семь или максимум – десять вы войдете с объектом в контакт. Не оплошайте, сержант.
– Мы не подведем, сэр. Мы давно готовы.
Куратор отключился, и сержант вернулся к своим бойцам.
– Ну что, пираты? – спросил он и улыбнулся. Настроение сержанта значительно улучшилось. – Через семь часов будет долгожданная встреча.
– О, наконец-то! – сказал один из бойцов. – А то мы уж думали, что охотимся здесь на призраков.
– Кстати, о призраках. У вас навигация какого разряда?
– Второго, сэр.
– У вас второго, а у меня – четвертого. И у меня написано, что в двадцати километрах на юге находится некая Черная Пустошь.
– У нас такого нет, – сказал один из бойцов, заглядывая в планшет.
– Ну я же сказал – у вас второй разряд, а у меня четвертый. Так вот Черная Пустошь известна тем, что там возникают мощные галлюционаторные поля и каждый попавший туда может увидеть такой ужас, какой и во сне не привидится.
