Остальное помещение говорило о том, что Хаммонд любил проводить время в аскетической обстановке. Дешевая и функциональная мебель: софа и один стул в гостиной, двуспальная кровать и несколько пустых маленьких столиков в спальне. В шкафах пусто, в ванной туалетных принадлежностей нет, а грязь и паутину можно бнаружить в каждом углу. Никаких репродукций. Квартира походила на пустой номер в мотеле через две недели после того, как горничная уволилась и получила выходное пособие репродукциями.
Оставив Лору в гостиной, я прошел в кабинет. На стене над письменным столом висела единственная полка. На ней лежала единственная книга. Это оказалась маленькая потрепанная Библия. На форзаце цитата:
Странно. Я сунул книгу в карман.
Кроме вышеперечисленного в комнате ничего не было, но, заглянув под письменный стол, я кое-что все-таки заметил. На полу у стены в пыли проходили несколько дорожек, открывая взору участки ковра. Совсем недавно там лежали провода. Со шкафами та же история – чистые прямоугольники среди пыли там, где находились коробки с папками. Я вернулся в гостиную и перевернул подушки на софе – на каждой из них был виден аккуратный диагональный разрез. Кто-то что-то здесь искал.
– Место уже обыскали, – сказал я. – По-моему, на столе стоял компьютер – он исчез вместе с папками. Кроме того, искали еще что-то, что можно спрятать в подушке. Не знаешь, что бы это могло быть?
Ответа не последовало. Я поднял глаза и увидел Лору, которая стояла у кухонного стола с наклоненной вперед головой.
– Лора?
Женщина медленно подняла голову. Ее глаза были неестественно пусты, уголки рта опустились вниз. Больше всего она походила на девочку четырнадцати лет, состарившуюся от нелегких испытаний.
– Можно сигарету? – попросила она.
– Мне показалось, ты бросила.
– Наверное, в сотый раз, – вяло улыбнулась она.
– А я верю, что среди людей есть курильщики и некурильщики. И надо просто понять, к кому ты относишься. После этого жизнь делается значительно легче.
Я осмотрел стены в поисках сенсоров, но, к своему удивлению, их нигде не было видно. А потом я вспомнил, что Хаммонд был и курильщиком, и высокопоставленным копом. Скорее всего, он и организовал для себя это маленькое нарушение правил. Я прикурил пару сигарет и протянул одну Лоре.
– Хаммонд – ключ ко всему происходящему, – сказал я. – Ты его убила. Не поделишься почему?
– Я не помню как.
– Я знаю, но мне не нужны детали убийства. Мне надо знать почему, а это ты помнишь.
– Личные мотивы, – ответила Лора.
– Не говори ерунды. Из-за штрафа за неправильную парковку обычно не всаживают всю обойму.
– Это никак не связано с тем, что происходит сейчас.
– Откуда ты знаешь?
– Послушай, поверь мне. Ты здесь закончил? Мы можем идти?
– Когда-нибудь тебе придется все рассказать, – заметил я. – Не копам, я имею в виду. Просто другому человеку. Ты слишком много пьешь и пытаешься улыбаться, когда тебе этого не хочется. Ты едешь на два дня в Мексику и то погружаешься в собственное несчастье, то вляпываешься в рисковые ситуации в барах. Когда ты сбросила мне свое воспоминание, оно находилось в таком состоянии, точно ты уже неоднократно пыталась от него избавиться. Тебе придется придумать, как разобраться с тем, что тебя так гнетет.
– Спасибо за консультацию, доктор, – саркастически улыбнулась Лора. – Мне прийти на сеанс еще раз? Скажем, на следующей неделе в то же время?
– Я просто пытаюсь тебе помочь. Несмотря на то что ты жуткая стерва, ты мне нравишься.
Это было ошибкой. Лора повернулась и погасила едва докуренную до середины сигарету в раковине.
– Ага, – пробормотала она, – мне такое уже говорили.
Глаза ее изменились и опять стали матовыми – я понял, что беседа закончена.
