Торопливо мы покинули ряды менял, скупщиков и старьевщиков – мне казалось, что жадные глаза видят золотую крону сквозь кошелек, запрятанный для надежности у меня за пазухой.
– Зачем ты отдал свой кинжал? – напустилась я на Мике, не зная, как еще выплеснуть обуревающие меня чувства.
– Я уже получил свою долю брани из-за его утраты, – он держался, как по мне, чересчур развязно для того, чтобы я поверила в его спокойствие. – Ты права, я должен идти тем путем, который выбрал, и не стыдиться этого. Кинжал у меня украли бродяги, и довольно об этом.
– Но с чего вдруг ты решил помочь мне?
– Просто я захотел тебя порадовать! – с вызовом произнес Мике, явно намекая на мои же недавние слова.
Я не нашлась, что ответить на это, однако мысль о кроне в моем кошельке начала жечь меня вдвойне сильнее. И студеная колодезная вода, которой я умыла лицо перед тем, как вернуться во дворец, не охладила мои горящие щеки. Теперь мы с Мике поменялись ролями – до самых ворот я угрюмо молчала, с неохотой отвечая на вопросы юноши, становившегося все более разговорчивым. Попрощался со мной он сбивчиво и сердечно, и я помрачнела еще сильнее.
Плохое предчувствие оказалось вещим: по возвращении я немедленно получила затрещину от дядюшки, поджидающего меня в компании Харля, который от нетерпения перебирал ногами, как стреноженная лошадь.
– Это за то, что сбежала без спросу! – прогремел дядя, но я не поверила в его гнев – затрещина была слишком уж легка.
И вправду, долго изображать свирепое выражение лица дядюшка не смог. Не успела я открыть рот, чтобы начать плести какие-нибудь небылицы, как он расплылся в довольной улыбке и с одобрением взъерошил мои волосы.
– Умна, чертовка! – умиленно промолвил он. – Я знал, я верил, что ты выкинешь из головы свои бредни и сделаешь все как нужно! Ну, как там сопляк Кориус? Все еще ерепенится?
– Ох, дядюшка!.. – раздраженно воскликнула я, ничуть не преувеличивая степень своей досады из-за этих расспросов. – Мы всего-то по городу прогулялись!
– Верно сделано, – тут же согласился дядя Абсалом и еще раз энергично потрепал мою макушку. – Ежели взять его в оборот излишне резко – можно спугнуть! Больно уж малец нежен и робок…
– Да что за околесица… – пробурчала я, в немалом смущении рассматривая носки своих башмаков, но дядюшка, не обращая внимания на мои покрасневшие щеки, довольно потирал руки.
Харль же испытывал досаду, сравнимую с моей собственной, – он ожидал, что дядя Абсалом задаст мне серьезную взбучку, которая, по мнению мальчишки, могла стать презабавным зрелищем. Однако ему пришлось довольствоваться куда более скучными сценами из жизни семейства придворного лекаря: дядя объявил, что желает пообедать в семейном кругу, и отправил меня на кухню с многословным поручением для стряпух. Я и сама была голодна, как волк среди зимы, оттого поторапливала кухонную челядь от души.
Уныние Харля, наблюдающего за тем, как мы с дядюшкой обедаем, достигло крайней степени, однако боги смилостивились над ним и не дали погибнуть от скуки. В нашу дверь требовательно и коротко постучали.
Дядин сварливый возглас оборвался, когда он увидел, что на пороге стоит сам господин управляющий, мэтр Кориус-старший. Это был пожилой, но крепкий еще мужчина, весьма напоминающий дядюшку Абсалома и лицом, и сложением, и сверкающей лысиной, но державшийся так, словно с придворным лекарем его не роднит даже самая ничтожная мелочь. За его спиной я заметила взволнованного Мике, и кусок хлеба немедленно встал мне поперек горла – я закашлялась до слез.
– Что за удивительная честь! – вскричал тем временем дядюшка, изящно и непринужденно стукнув меня по спине так, что я едва не врезалась носом в тарелку с остатками супа. – Мэтр Петор! В моем скромном жилище! Ох, что я говорю – разумеется, единственно милость его светлости и ваша любезность позволили мне обрести этот кров и стол…
– Довольно! – резко прервал его господин Кориус-старший, и стало очевидно, что он необычайно сердит. – Не изображайте, будто не знаете, отчего я здесь! Мне претит ваше лицемерное многословие, господин лекарь, и я этого никогда не скрывал. Будьте так же честны со мной и признайте, что это ваши мелкие козни… низкие уловки…
– Мэтр Петор! – дядюшка Абсалом прижал руку к груди. – Что я слышу? Какие козни? Что за черная кошка пробежала между нами?
– Рыжая! Рыжая кошка! – возопил управляющий, безо всякой деликатности ткнув пальцем в мою сторону. – И это вы ее подослали к моему сыну, не отпирайтесь! Не знаю, что она наплела ему, но глупый сопляк теперь твердит, что желает на ней жениться во что бы то ни стало!
– Ушам своим не верю! – вскричал дядя, порозовев от удовольствия. – Какая прекрасная новость!
